Полина ничего не сказала в ответ, лишь опустила свою понурую голову, и подойдя к нему, обняла его одной рукой. Она наклонила лицо к его левому уху и тихо всхлипывая прошептала:
— У деда остановилось сердце… Через трое суток после того дня…
В эту же секунду время вокруг Александра будто остановилось. Он обнял Полину в ответ, и уткнувшись в плечо, тихо заплакал. Все эмоции, которые он сдерживал последние дни, вытекали через его слёзы, падая на пол и там же растворяясь. Все остальное уже было неважно. Он понимал, что в этом виноват не только он, но не винить себя было не в его силах.
Они стояли так несколько минут. Полина вдруг прервала молчание и сказала:
— Знаешь, я изначально не хотела делать этого, но сейчас, стоя рядом с тобой, поняла, что не прощу себя, если даже не попытаюсь.
Он посмотрел на неё непонимающим взглядом, но не успел спросить, как увидал, что она из-за спины достаёт рукой нож. Александр даже несмотря на недавний шок сразу понял, что этим оружием она собирается резать далеко не фрукты, а стоящего перед ней овоща.
Он отскочил от неё, но споткнувшись об ножку стола, упал, вместе с собой потащив и Полину. Сестра даже лёжа попыталась пырнуть ножом Александра, но её вовремя остановил ждавший их возле дверей Андрей Сергеевич. Он стрелой кинулся к ним и ловко выхватив нож из рук девчонки.
— Ты что творишь? — крикнул он Полине и добавил, повернувшись лицом к коридору — Кто-нибудь, позовите сюда охрану.
— Мама, папа, простите, даже здесь я вам не смогла помочь — сказала тихо она. Встав, Полина медленными шагами пошла вон из палаты.
Врач проводил взглядом уходящую сестру своего больного и, глубоко вздохнув, спросил своего подопечного:
— Александр, что это было? Вы же с ней нормально вроде общались? Что у вас там успело произойти за пять минут?
Александр ничего не ответил. Молча глядя в одну точку, он был похож на фарфоровую куклу, которую сделали похожей на человека, но жить эта подделка больше не могла.
Вскоре прибыли охранники, и с их помощью Андрей Петрович аккуратно положил больного на кровать.
Прошло три дня. За эти семьдесят два часа, которые Александр провёл всё время лежав на кровати, его врач уверовал, что пациент наверняка сломался. И даже если бы ему не кололи дальше сульфозин, он всё равно бы не встал. Также как птица, что потеряла крылья и больше не могла взлететь, так и он верил в то, что ему больше нет смысла вставать с этой кровати, как и жить вообще.
На четвёртый день, когда Чернигов пришёл к Мишанову сделать очередной укол, последний спросил его:
— Андрей Сергеевич, а у вас есть смысл жизни?
— Конечно же да, он есть у всех живых существ на этой планете — даже особо не задумываясь сказал врач, ища в своей сумке среди всего барахла заветный шприц.
— А какой он у вас? — задал ещё один вопрос Александр.
Сотрудник диспансера перестал перебирать все вещи в сумке, потеряв надежду, что он всё же не забыл медикамент для повышения температуры в теле и на секунду задумавшись ответил:
— Раньше, когда мой дед ещё был жив, а мне самому было лет двенадцать, я очень увлекался биологией. Мой дед очень сильно любил поэзию, а ещё очень не любил власть. Эти два пункта вместе увели деда в отделение психиатрической, где его с помощью некоторых… Медикаментов довели до суицида. Поэтому я решил, что ради того, кто умер в таких условиях, я буду пытаться защищать права тех, кто не имеет сил бороться с этой напастью. Может быть, мой дед уже и умер, но я думаю, что он обрадовался, если бы увидел, что я помогаю хоть кому-то выбраться отсюда. Так, ладно, я пошёл за сульфозином, ты подожди минутку, мне туда, обратно, и назад.
Быстро выйдя из палаты, он наконец смог вздохнуть спокойно. Ему было немного неудобно врать Александру, но это было ему же во благо — показав ему собственный пример, он надеялся, что его подопечный не сломается окончательно. Ему не была особо сильна важна жизнь Александра, более того — он даже немного презирал Александра за убийство собственных родителей, даже несмотря на то, что у больного диагностирована шизофрению. Конечно, он не показывал свои эмоции пациенту, чтобы тот не ушёл в себя ещё больше. Что уж не поделаешь ради солидной премии за вылечивание больного.
Придя на склад и выслушав все каламбуры находящихся там своих коллег про его забывчивость, он наконец-то взял сульфозин и придя в палату Александра, увидел усладу для своих глаз: Мишанов впервые за последние четыре дня сел за стол чтобы поесть.