Это очень живое описание беспокойных, жадных субличностей, преобладающих сегодня у многих американцев.
К тому же, в условиях капиталистического свободного рынка было легче, чем когда бы то ни было, потерять все (особенно до окончания Великой Депрессии, после которой в стране появилась система социальной защиты). Без надежного круга родных или друзей ошибка оборачивалась катастрофой. Поэтому в США стремление к успеху движется в той же мере страхом, в какой и соображениями прибыли. Никто не знает, когда и как повернется рынок или когда конкурент сделает неожиданный ход, и все будет потеряно. Как заключает Белла (Bellahet al, 1985),
Именно тогда, когда круг на «безусловно принимающих» людей приходится рассчитывать все меньше, человеку приходится брать себя в руки, конкурировать, быть амбициозным, быть в состоянии ответить на быстро изменяющуюся ситуацию и требования, быть в состоянии уехать из дома на учебу и использовать все возможности для профессионального продвижения. Именно в такой обстановке понятие «психического здоровья» стало основной заботой американцев, и появилось множество терапевтических панацей (с. 120).
Развившиеся в таком культурном контексте терапевтические модели были призваны помочь этим тревожным американцам развить и укрепить те самые ценности, которые и породили тревогу. Многие терапевтические школы ставят перед собой цель помочь людям и семьям приспособиться к массовой американской культуре, не задаваясь вопросом, здорова ли сама культура. Практически все формы терапии в США разработаны для того, чтобы снижать считающиеся устаревшими чувства социальной ответственности и вины, не дающей клиенту достичь своего потенциала в полной мере или самовыразиться.
Мы помогали людям сбрасывать балласт и смотреть на вещи проще, чтобы они могли эффективнее конкурировать друг с другом.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Закаленный в боях индивидуализм первопроходцев сформировал контекст американской корпоративной капиталистической экономики и культуры. В нем параллельно развивались следующие ценности : материалистичность; предпочтение личных амбиций интересам семьи: романтическая любовь как основа брака; демократический стиль воспитания; мобильность и независимость; дом как тихая гавань: дружелюбие без эмоциональной привязанности. Они лучше всего соответствуют такому контексту и поддерживают его, и очень отличаются от ценностей других контекстов.
Соответственно, максимально вписывающаяся в такой контекст структура семьи включает в себя только ядерную семью, в которой основной альянс родительский; бабушки и дедушки могут только помогать и давать советы, и делать это на расстоянии; детей воспитывают в духе соперничества, амбициозности и учат уметь рассчитывать на себя. Семьи, выработавшие такую структуру, имеют более высокие шансы на «успешное функционирование» в таком контексте, а ведь цель семейной терапии в конце концов сделать семью «функциональной». Семьи, которым не удались такие огромные структурные преобразования, для соответствия требованиям среды, демонстрируют ту или иную степень «патологии» в поведении или общении.
Идея, которую я пытаюсь донести до читателя, звучит так: массовой американской культуре сильно недостает уравновешенности, и это связано с многочисленными обретенными в ходе истории обременяющими обстоятельствами, которые привели к подъему и активизации деятельных, индивидуалистических частей у руководства страны. «Гипер-американизированные» семьи становятся миниатюрными моделями сообщества с так же нарушенным равновесием, что, в свою очередь, обеспечивает воспроизводство этой модели в культуре. То есть: такие семьи эмоционально изолированы, властью в семье наделена коалиция деятельных, оценивающих и наделенных особыми правами частей, там довольно нетерпимы к проявлениям слабости и несовершенства; остается мало времени и мало склонности к доверительным, близким отношениям. Внутренние системы членов таких семей отражают этот дисбаланс и поляризацию. Проблема с синдромом (например с булимией) воспринимается совершенно иначе, и ее пытаются решать совершенно не теми же способами, что в «национальных» семьях с более традиционными системами ценностей.
ТРАДИЦИОННЫЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ СЕМЬИ
В разных культурах по всему миру ценности и модель семьи значительно отличаются друг от друга, и многое было написано об этих различиях (Falicov, 1983; McGoldrick et al., 1982). Я, однако, считаю, что ценности и семейные структуры, просуществовавшие на протяжении многих поколений в относительно стабильных и этнически однородных сообществах, имеют в своей основе много общего, сильно отличающего их от описанных выше ценностей и структуры гипер-американизированных семей. Животные, обитающие в разных уголках земного шара в сходных климатических условиях, ландшафте и занимающих сходное положение в пищевой цепи точно так же имеют много общих основных характеристик и так же отличаются от животных, эволюционировавших в другой обстановке. Эволюция ценностей и семейных структур ничем от этого не отличается. В этом разделе я особенно остановлюсь на тех ценностях и аспектах семейной структуры, которые вступают в противоречие с преобладающим среднеамериканским контекстом. В большинстве своем эти обобщения касаются сельских или не осовремененных этнических контекстов, из которых произошло большинство мировых культур.