Оба родителя жили ради Софии. Предполагалось, что она будет отличной ученицей, послушной и верной дочерью. Страдающая от депрессии и изоляции, миссис Д. постоянно держала дочь рядом, отпуская только в школу, и особенно гордилась ее веселым нравом и вежливостью. София стала меняться, когда начался переходный возраст. Родители старались придерживаться некоторых греческих традиций, и их огорчало явное отсутствие у дочери интереса к семейному наследию. Мать смущала ее манера одеваться и вести себя, особенно если ее видели родственники (которые, как она знала, не одобряли ее стиль воспитания). Миссис Д. и София стали ругаться: мать считала, что София чрезмерно увлекается одеждой и неправильно относится к питанию. Сама миссис Д. считала питание семьи одной из своих главных задач. Она готовила то же, что и ее мать, и ожидала, что семья будет это ценить и с благодарностью есть.
София была «папиной дочкой» до тех пор, пока оставалась маленькой и ребячливой, а затем он резко перестал проводить с нею много времени и в ее обществе чувствовал себя явно неловко. Он старался поддерживать в семье патриархальный уклад, это распространялось и на жену, и на дочь. Но когда женщины ругались, он был склонен становиться на сторону Софии, потому что и он, и дочь устали от назойливых попыток миссис Д. их переделать. Оба считали, что мама слишком старомодна и пытается остаться в прошлом.
Родители чрезмерно (по сравнению с родителями ее сверстников) опекали Софию. Когда София стала ходить гулять с друзьями, мать начала обыскивать ее комнату в поисках свидетельств недостойного поведения. Ее отец разрывался между стремлением защитить право дочери на личное пространство и общим с женой страхом и недоверием к внешнему миру.
Когда семья обратилась за психологической помощью, ссоры между матерью и Софией превратились в непрерывный процесс, вплоть до вспышек физического насилия. Из-за булимии основной причиной для ссор было питание Софии; мать постоянно «капала на мозги», чтобы та прекратила переводить продукты и взяла себя в руки. Она была настолько одержима проблемой питания дочери, что это доходило до смешного, в то время как ее муж (к тому времени страдающий от высокого артериального давления и стенокардии) продолжал разрываться между попытками унять жену и отвращением к тому, что делала дочь.
София стала вести себя дома замкнуто, хмуро и предпочитала действовать тайком. Во время редких вылазок с друзьями она сильно напивалась. Родители сошлись на том, что в таком состоянии она не сможет в будущем году уехать из дома в колледж. Хотя она сопротивлялась и говорила, что это не так, сама девушка относилась к перспективе покинуть дом со смешанными чувствами.
Послание семьи переходного типа
Семья без культуры. Это очень показательный пример семьи переходного типа в случае семьи Д. присутствует много тем, знакомых мне по опыту работы с такими семьями. Оба родителя находились под бременем эмоционального разрыва с родительской семьей. При этом то один, то другой видели в тех или иных сторонах массовой американской культуры нечто угрожающее, и были встревожены, когда увидели в своем ребенке ее проявления. Многое в их оберегающем и вторгающемся поведении объяснялось страхом потерять дочь в этой чужой культуре; однако у них больше не было круга поддерживающих родственников, которые поддержали бы их родительскую политику, и они чувствовали, что София должна быть в какой-то степени американкой, чтобы достичь успеха.
Коалиция отца с дочерью. Есть много причин, по которым образуются коалиции отца с дочерью против матери, и все они связаны с патриархальным бременем. Во-первых, в основном миссис Д. была ответственна за социализацию дочери, поэтому больше включалась и пыталась влиять на ее поведение, день за днем критикуя, как дочь одевается, ест или поддерживает чистоту. Во-вторых, одобрение отца было крайне значимым для обеих женщин; за него конкурировали. Отец все еще очень заботился о «своей малышке» время от времени, поэтому ей не хотелось бы ему перечить и потерять свое особое положение. В-третьих, отец иногда защищал Софию от вторгающейся матери, и винил жену в проблемах дочери. И, наконец, поскольку матери было очень скучно и одиноко, она стала использовать дочь как источник близости или как средство отвлечься от своих Изгнанников. Хотя некоторые части Софии приняли на себя это бремя, другие отвергали его и реагировали на мать с позиции этого неприятия.