Таким образом, ССТС является подходом, ослабляющим ограничения. В главах 4 и 5 будет раскрыта тема обычно встречающихся ограничений.
ПРИМЕР: БУЛИМИЯ
Мы с коллегой начали работать с булимичными клиентами и членами их семей в начале 1980-х, когда мало что было известно об этиологии и подходах к лечению этого расстройства. Вообще-то моя первая встреча с этим явлением состоялась до того, как я о нем узнал. Я сидел с отвисшей челюстью и пытался сдержать изумление, пока моя клиентка-подросток рассказывала, как она лихорадочно поедает все, что под руку попадется, а потом идет в туалет и ее рвет. Она говорила, что ненавидит себя за это, но ничего не может с собой поделать. Она чувствовала, что не контролирует себя не только в еде, но и в чувствах. Девушка ощущала чередующиеся приступы одиночества и ярости, и отчаянно искала помощи.
Я был одновременно растерян, заинтригован и потрясен. Что заставляло поступать так странно набивать себя едой только для того, чтобы через минуту тебя стошнило? Та сессия была началом пути, изменившего мой взгляд на людей, терапию и американское общество. Пытаясь понять смысл того, что казалось чудачеством, я начал изучать все уровни всех контекстов, в которые были включены мои клиенты от их внутреннего мира до их семей и культур, из которых они происходили. В ходе этого мне пришлось отказаться от некоторых прежде лелеемых убеждений, касавшихся людей и терапии, и прийти к тому, что стало Системной семейной терапией субличностей в том виде, как он описан во Введении.
С той первой сессии прошли годы, и булимия превратилась из психиатрической загадки в широко обсуждаемый и распространенный синдром. Прежде существовавшее только на страницах специальной литературы, теперь слово «булимия» вошло в повседневный лексикон. Тысячи людей (в основном молодых женщин) стали рабами привычки компульсивно заталкивать в себя еду, после чего следует прием слабительного или рвотного, промывание желудка, мочегонное, навязчивые изнурительные физ. нагрузки или голодание. На первый взгляд, лишенное логики поведение и распространившееся с космической скоростью знание о (и, по всей вероятности, возрастание количества случаев) булимии наводят на какие-то средневековые мысли о проклятии. Как сказал мне один разъяренный брат пациентки с булимией, «Да что же это такое? Полтора месяца назад узнал про свою сестру, а тут на днях моя девушка говорит, что она уже год это делает. Везде они!».
Что же это такое? Да, ситуация такова, что жизнь множества женщин и определенного количества мужчин сейчас строится вокруг такой вот пищевой привычки конечно, они составляют все-таки не 20 процентов старшеклассниц и младшекурсниц (эту преувеличенную цифру часто можно встретить в СМИ). За более достоверной меньшей цифрой, 1-2 процента, в любой выборке молодых женщин (Faibum et al., 1993) тоже стоят огромные страдания. Это мучительный синдром, хотя его иногда и пытаются приукрасить. Чревоугодническая экстравагантность чередования эпизодов поглощения и отталкивающего извержения пищи дает повод для острот и легкомысленного отношения к булимии. Все это только добавляет булимичным клиентам стыда, отвращения к себе и смущения, а их родным и близким нетерпимости.
Американское общество в целом и массовая (преобладающая) культура в частности нетерпимы к проявлениям слабоволия, особенно в том, что касается пищи. Тогда как исключительная сила воли анорексиков временами становится поводом для мрачноватого уважения или даже зависти, то булимики с их крайностями окружающим кажутся воплощением жалкой, презренной слабохарактерности. Часто масс-медиа раскатывают о проблеме с позиции «пугающей прямоты» особенно упирая на таящиеся в булимических привычках опасности для физического здоровья. В некоторых случаях тактика запугивания добавляет еще и слой страха к стыду, который у клиента уже есть, а в окружающих усиливает ощущение как собственного бессилия, так и неотложности решения проблемы.
Ни в коем случае не пытаясь принизить реальную медицинскую опасность, связанную с булимией, я хочу, однако, подчеркнуть те трудности, с которыми сталкиваются такие клиенты и их семьи. Клиент отчаянно пытается прекратить и не может, потому чувствует себя слабым и ничтожным, и остается с убеждением, что он вредит себе и разочаровывает других. Родные мечутся между злостью и отвращением к слабоволию клиента, бессилием и неспособностью оказать клиенту помощь, и чувством вины и взаимными упреками в возникновении синдрома. В таком поляризованном психологическом климате трудно найти решение, и терапевту легко оказаться притянутым к одному из полюсов. Помощь терапевта будет эффективной только в том случае, если его подход способен преодолеть поляризацию, придать сил клиенту и его близким.