Первые 8 лет своей профессиональной жизни я был одним из тех семейных терапевтов, работающих только с тем, «что вовне». Моя кандидатская диссертация была посвящена семейной и супружеской терапии, так что я был полностью погружен в системный подход, находя его ценнейшим и полезнейшим. В особенности меня привлекала структурная школа семейной терапии (Minuchin, 1974; Minuchin, Fishman, 1981) в которой мне нравилась оптимистическая философия. Сальвадор Минухин исходил из того, что люди в целом умеют решать свои проблемы, но эти умения бывают ограничены семейной структурой; хочешь высвободить умение измени структуру. Модель ССТС относится к той же философии, но предполагает, что не только внешняя семейная структура является возможным ограничением и объектом изменения. К тому же ССТС пересекается с некоторыми методами структурного подхода, в особенности это касается техник прочерчивания границ, работы с процессами во внутренней семье.
В стратегической школе семейной терапии (Haley, 1976; Watzlawick et al., 1974) я научился оценивать важность отслеживания последовательностей взаимодействий. Петля положительной обратной связи, также известная как порочный круг по схеме «больше того же самого», остается центральной в моем системном мышлении. Пример такой последовательности когда некий член семьи (назовем его А) пытается изменить другого члена семьи (Б), на что тот. Б, реагирует тем, что начинает действовать еще более рьяно. Член семьи А продолжает попытки изменить члена семьи Б, используя тот же способ, но более активно, что еще усиливает ответную реакцию у Б и приводит к возникновению напряженного противодействия.
Джей Хейли (1980) расширил область обзора, предположив, что в поведении членов семьи бывают циклы продолжительностью в месяцы или десятилетия. Клу Маданес (1981) подчеркивает защитную роль, которую исполняют члены семьи носители симптома: ее наблюдение позволило понять защитную роль, к которой оказываются принуждены отдельные субличности во внутренней системе. А гипнотерапевт Милтон Эриксон, оказавший значительное влияние на стратегическую школу, был одним из первых, кто придерживался мнения, что бессознательное является источником мудрости и силы, а не хранилищем противоречивых влечений.
Некоторые понятия теории Мюррея Боуэна (1978) также оказали влияние на концепции ССТС и согласуются с ними. Его понятие «дифференциация Я» очень похожа на то же, что имеется в виду в теории ССТС, хотя, по-видимому, то «Я», которое имел в виду Боуэн, является категорией, более связанной с разумом, чем Я, или Самость, в ССТС. Его цель заключалась в том, чтобы помогать людям выделять самих себя в массе членов семьи и снаряжать их в «экспедицию» к родительской семье, аналогично тому, что делается в ССТС. Боуэн был первым из исследователей того, как проблемы переходят от поколения к поколению. Также и в модели ССТС стоит задача дойти до источника ограничений принявших крайнюю форму в убеждениях или ощущениях и предающуюся из поколения в поколение.
В 1980-х в семейной терапии произошел переворот смена терапевтической позиции. Тогда как позиция терапевта классической структурной или стратегической школы предполагает сильные интервенции и директивность, теперь терапевту предлагалось занять позицию сотрудничества. Некоторые сторонники так называемой миланской школы семейной терапии (Selvini Palazzoli, Boscolo, Cecchin & Praia, 1978) возглавили этот переворот и оказали влияние на то, чтобы терапевты заняли по отношению к семье позицию искреннего любопытства (Ceccin, 1987). Это движение выработало собственный стиль расспрашивания семьи циркулярное интервью (Tomm, 1985, 1987, 1988). Почтительная, направленная на сотрудничество позиция терапевта ССТС порождение этого движения в семейной терапии.
Более современное влияние на семейную терапию оказали работы Майкла Уайта из Австралии (Wbite, 1989, 1991, 1992; White, Epston, 1990). Он был одним из тех, кто отказался от системного мышления в пользу нарративной метафоры, согласно которой жизнь человека руководствуется теми историями, которые он о себе усвоил. Он помогал людям создавать их собственные истории и деконструировать те истории, которые были навязаны им семьей или культурой. Это напоминает процесс освобождения, который испытывают люди, в ходе ССТС, когда дифференцируются их Самости и исследуются истории (Груз прошлого) их субличностей.
И, наконец, Вирджиния Сатир (1972, 1978а, 1978Ь) окончательно расчистила пусть к объединению системной теории с исследованием субличностей внутри психики. На сегодняшний день она была единственным признанным семейным терапевтом, говорившим о частях в людях (Satir, 1978а; Satir, Baldwin, 1983). Тогда как другие оказались заложниками холодного, отстраненного, механистического системного мышления, она слушала сердцем и несмотря на несколько снисходительное отношение коллег продолжала работать на повышение самооценки через самоосмысление. В годы учебы я был одним из тех, кто считал ее работу чересчур эмоциональной; восхищение ею как новатором пришло позже, когда меня начали критиковать за то же самое.