Мне повезло, и я затесался посреди этой колонны. Передо мной — добрая сотня солдат удачи. Нет здесь простых людей или отпрысков великих семей. Однообразная одежда делает нас похожими друг на друга, словно мы та самая армия клонов из «Звёздных войн».
Хоть стражники и не давали кричать, народ всё равно что-то обсуждал вполголоса.
— Братан, ты точно уверен? — спросил мужик передо мной у своего товарища. Второй выглядит нервно, и казалось, что он очень долго не спал. Крупные синяки под глазами и оборванные концы робы делают его похожим на самого обычного исхудалого пьяницу.
— А есть ли выбор? — мужчина ухмыльнулся и покачал головой. По его глазам было видно, что тот настроен решительно. — Либо умру, либо дети увидят лучшее будущее, чем у меня.
Да, в этом мире даже практик на третьей стадии мёртвой плоти ничего не стоит и практически не отличается от обычного человека. Он нищий и хочет подарить детям лучшее будущее, но как это сделать, если не броситься в огонь древних руин? Умрёт или урвёт свой шанс, который обменяет на валюту и заживёт полноценной жизнью. Сколько здесь таких среди сотен солдат удачи? Буквально отовсюду можно услышать те или иные обсуждения — зачем они здесь и какую цель преследуют. Теперь мне кажется, что моё желание посмотреть на потуги практиков будет жутко оскорбительным по сравнению с их желанием сделать будущее детей и своих жён лучше.
Но разве я в этом виноват? Нет, конечно. Я тоже заплатил свою цену, чтобы оказаться в этом мире, плюсом ко всему никто не спрашивал меня, хочу ли я оказаться в шкуре слабого ребёнка, против которого ополчилась вся деревня дикарей.
Не суть. Просто не буду вслушиваться в их разговоры, чтобы не портить себе настроение. Закрыл глаза и, ориентируясь по звуку шагов людей впереди, медленно двигался дальше по очереди.
Мне понадобилось больше двух часов на то, чтобы преодолеть очередь и оказаться лицом к лицу с жестокими стражниками, от которых разит кровью за версту. Они проводили меня холодным взглядом, словно перед ними не живой человек, а кусок мяса, и сразу же отвернулись, стоило мне войти внутрь здания.
Снаружи всё в полном хаосе — гул людской стоит, несмотря на присутствие имперской стражи. Но когда нога переступила порог, все звуки моментально пропали. Не знаю, то ли это дело каких-то мудрёных рун, то ли просто звукоизоляция в этом помещении выполнена на высшем уровне. Осторожно переступил небольшой выступ чуть дальше порога и оказался на идеально вылизанном полу. Это паркет, но не обычный! Некоторые доски покрыты мелкими рунами. Боюсь даже представить, сколько эта роскошь стоит — и только имперцы могут себе это позволить, или великие семьи. Паркет сам очищается и убирает все грязные следы — вот почему даже после стольких людей, что побывали здесь, он всё так же чистый.
Удивительно. Нет, это невероятно! Даже в своём прошлом мире не было подобной технологии — либо она просто не вышла в массы… Чёрт, этот мир преподносит мне всё больше и больше умопомрачительных открытий!
Впереди была лишь одна стойка, за которой стояла миловидная девушка лет тридцати-тридцати пяти. Одетая в строгий чёрно-красный костюм, наподобие униформы имперской стражи. На её лице нет улыбки — только холод. Она явно не воспринимает меня как человека. Странно это всё — по сути, я такой же практик, как и любой имперский воин. Или, может быть, всё дело в моём слабом статусе солдата удачи?
Я подошёл поближе и произнёс:
— Я хотел бы записаться в экспедицию к древним руинам.
— Возраст, пол, имя, стадия практики.
— Двенадцать лет, мужской, Алекс, пик пятой стадии мёртвой плоти, — отчеканил это за пару секунд, отчего девушка подняла удивлённо бровь.
— Какая цель? — спросила она, не отрывая глаз от белоснежной бумаги, на которую красивым почерком выписывала мою информацию.
— Ну, наверное, как и все, ищу свой шанс, — ответил я.
— Наверное? — она отложила перо в сторону и, прищурив глаза, прошлась по мне взглядом. — Талант или алхимические лекарства?
После её слов я жутко напрягся, но не подал вида. На памяти ещё свежи слова Саймона о том, что не стоит появляться таланту вроде принца Эмунгара, который самостоятельно поставил на колени большое количество великих семей. Нужно соврать, нельзя говорить, что…