Однако и у этой защиты были пределы.
Через полтора часа после выхода заметил странную вещь. Обычно Ци внутри ядра растекается по телу мелкими порциями и это происходило на автомате, но сейчас… Её ход сильно замедлился и приходилось напрягаться, чтобы она проходила дальше.
— Остановка, — объявил, поднимая руку. — Нужно проверить кое-что.
Байер с облегчением остановился, тяжело дыша. Даже его выносливый организм начал ощущать влияние сурового климата.
Я закрыл глаза и сосредоточился на внутренних ощущениях. То, что обнаружил, было одновременно интересно и тревожно. Циркуляция Ци внутри моего тела замедлилась почти в два раза.
— Слушай, Байер, — позвал его. — Ты чувствуешь что-то странное с энергией внутри тела?
— А… да, и правда! Она стала какая-то вялая… — парень нахмурился, явно прислушиваясь к себе.
— Это место не так просто, как могло показаться, — я покачал головой. — Ледяной воздух влияет на небесную энергию, замедляя её в несколько раз. Никогда с таким не сталкивался…
Поднял глаза к небу и посмотрел на течение небесной энергии вокруг нас.
Если в крепости частички носились в воздухе довольно активно, то здесь они двигались с черепашьей скоростью. Более того, они стали существенно мельче, и их концентрация заметно снизилась.
— Это плохо, — проворчал Малой с моего плеча. — В таких условиях восстановление энергии займёт в разы больше времени.
«А насколько сильно это влияет на тебя?» — спросил я у него мысленно.
«Пока несильно. Мой уровень достаточно высок, чтобы компенсировать замедление. Но если холод усилится…»
— А как ты себя чувствуешь? — поинтересовался у Байера.
— Не сказать, что хорошо, — честно признался парень. — Кровь у меня горячая, это помогает. Хотя… — он почесал подбородок, — небесная сила внутри правда течёт медленнее, но это не сильно снизит мои боевые способности.
И это была правда. Байер как носитель огненной крови меньше подвергался влиянию холода. След прародителя внутри его тела частично компенсировал внешние условия. К тому же, он был практиком седьмой стадии железной кожи, что само по себе обеспечивало высокую сопротивляемость внешним воздействиям.
У меня же дела обстояли хуже. Моя стихия молния была нейтральной по отношению к холоду и жаре, никаких бонусов к сопротивляемости не давала. Приходилось полагаться только на общую выносливость одиннадцатой стадии мёртвой плоти.
— Хорошо, — резюмировал я. — Значит, в бою нужно будет более экономно тратить энергию. Восстановление займёт больше времени, чем обычно.
— Понял, — кивнул Байер. — Будем рассчитывать силы с запасом.
Двинулись дальше. Километр за километром, час за часом, мы медленно продвигались по заснеженной степи. Пейзаж вокруг практически не менялся — всё та же белая равнина, то же серое небо, те же редкие группы чахлых деревьев вдали.
Монотонность окружения начинала давить на психику. В таких условиях легко потерять ориентацию не только в пространстве, но и во времени. Казалось, будто мы идём уже целую вечность, хотя прошло всего несколько часов.
К счастью, пейзаж начал меняться. Сначала мы стали замечать небольшие вмятины в снегу, похожие на следы прошлых экспедиций. Потом показались первые признаки человеческой деятельности.
— Смотри! — Байер указал рукой вперёд. В его голосе отчётливо слышалась радость.
Прищурился, вглядываясь вдаль, и увидел то, что заставило учащённо забиться сердце. На расстоянии примерно в пятидесяти метрах от нас из снега торчала тонкая палка с привязанным к ней красным лоскутом ткани.
— Флажок! — воскликнул, указывая пальцем вперёд.
Мы подошли к первому маркеру. Это была обычная деревянная палка, воткнутая глубоко в землю. Красная ткань была довольно новой, что говорило о том, что флажок поставили недавно. На самой палке были вырезаны какие-то знаки — стрелка, указывающая направление, и цифра «3».
— Что означает тройка? — спросил Байер.
— Возможно, расстояние до следующего флажка в километрах, — предположил я. — Или номер в последовательности, — стянул воротник потуже и мотнул головой дальше, намекая, что стоит идти дальше и не стоять долго на одном месте.
Действительно, следующий флажок обнаружился ровно через три километра. На нём была вырезана цифра «5» и стрелка, указывающая слегка восточнее нашего текущего курса.
Так, маркер за маркером, мы медленно продвигались по заснеженной степи. Система маркировки оказалась продуманной, ведь каждый флажок указывал направление к следующему и примерное расстояние. Очевидно, кто-то потратил немало времени и усилий, чтобы создать эту навигационную сеть.