— Смотри, даже те стойкие парни решили смыться, — Байер указал на группу из пяти человек в дорогой экипировке, которые как раз сворачивали лагерь. — Это были одни из самых упорных и сильных.
— Значит, пришло наше время, — я поднялся и отряхнул снег с одежды. — Пора спускаться к берегу.
Когда последние силуэты скрылись за снежными холмами, я наконец решился действовать. Спустившись к самой кромке воды, оглядел брошенное снаряжение, которого здесь оказалось предостаточно.
Практики принесли с собой самые разные средства переправы: и массивные плоты из толстых брёвен, и лёгкие каркасные лодки, и даже несколько металлических конструкций, которые, видимо, должны были обеспечить большую безопасность.
— Какая ирония, — пробормотал я, изучая арсенал брошенного снаряжения. — Все эти люди потратили деньги, время и силы на подготовку, а в итоге просто оставили всё здесь.
Большинство плавсредств были слишком громоздкими для моих целей. Если моя теория верна, то лучше выбрать что-то небольшое и маневренное. Мой взгляд остановился на небольшой деревянной лодке, прислонённой к груде камней.
Лодка была простой, но качественной работы. Длиной около трёх метров, с невысокими бортами и заострённым носом. Внутри лежали две пары весел и небольшой черпак для выливания воды — идеально для одного человека.
— Эта подойдёт, — сказал я, проверяя дно лодки на предмет трещин или повреждений. К счастью, она оказалась в отличном состоянии.
— Алекс, — юноша подошёл ко мне вплотную. — Последний раз спрашиваю: ты уверен в этом безумии?
— Нет, — честно ответил, беря в руки вёсла. — Но иногда безумие — единственный способ достичь цели.
Малой запрыгнул на край лодки и внимательно посмотрел мне в глаза:
— Отец, если что-то пойдёт не так, я вмешаюсь. Мне плевать на твои принципы самостоятельности.
— Кошак… — начал, но кот перебил меня:
— Не спорь. Некоторые вещи важнее принципов. Твоя жизнь — одна из них.
Кивнул в ответ на его слова, понимая, что спорить бесполезно. В глубине души я даже был благодарен за эту поддержку, хотя и надеялся, что она не понадобится.
Спустив лодку на воду, я убедился, что она хорошо держится на поверхности. Чёрная вода была настолько тёмной, что создавалось впечатление, будто лодка плавает в космосе. Ни малейшего отражения дна, ни проблесков подводной жизни.
— Готов, — сказал я, садясь в лодку и берясь за вёсла.
— Удачи, — тихо произнёс Байер. — И помни: если что-то покажется странным, сразу возвращайся.
— Понял, — кивнул и оттолкнулся от берега.
Первые движения весел показались мне неестественно громкими в абсолютной тишине, которая царила над озером. Каждый всплеск эхом разносился по водной глади, нарушая мертвенное спокойствие.
Я грёб медленно и осторожно, стараясь использовать только физическую силу. Никаких всплесков энергии, никакого усиления мышц с помощью Ци. Просто обычные человеческие движения, какими их мог бы сделать любой не практик.
Отплыв метров на десять, я остановился и внимательно посмотрел вниз, на водную гладь под лодкой.
То, что увидел, заставило меня изумлённо выдохнуть.
Вода была как идеальное зеркало. Не просто отражала, а именно зеркалила всё с фотографической точностью. Я видел своё отражение с веслом в руках, каждую деталь моей одежды, даже отдельные волоски на голове. Это было настолько четко, что на мгновение показалось, будто подо мной находится не вода, а полированная металлическая поверхность.
— Невероятно, — прошептал, наклоняясь ближе к воде.
Отражение повторяло каждое моё движение с идеальной синхронностью. Когда я поднял руку, отражение сделало то же самое. Когда наклонил голову, зеркальный двойник повторил жест.
Самое странное то, что отражение было единственным, что можно было разглядеть в воде. Никакого дна, никаких подводных объектов или существ. Только бездонная чернота, на поверхности которой играло моё отражение.
«Это какой-то массив?» — подумал я. Обычная вода не может отражать так четко, особенно тёмная. Это определённо было результатом какой-то силы.
Проведя в изучении отражения несколько минут, я решил продолжить движение. План оставался прежним: медленно и осторожно приближаться к критической отметке в сто метров, где обычно начинались атаки подводных хищников.
Каждый гребок приближал меня к потенциальной опасности. С каждым метром я чувствовал, как напряжение нарастает. Страх начинал тихо нашёптывать сомнения: «А что, если ты ошибаешься? Что, если твоя теория — это полная чушь? Что, если эти монстры просто ждут удобного момента?»