Он шагнул вперёд, набрал полный рот слюны и смачно харкнул прямо на выщербленное лезвие одного из мечей. Густой плевок медленно пополз по грязному металлу.
— Так и передай, — процедил мужик.
Йорн смотрел на меня ещё несколько секунд и в его единственном глазу была видна холодная решимость. Он будто проверял, дошло ли до меня каждое его слово. Мне не оставалось ничего, кроме как медленно кивнуть.
Охотник подал знак своим людям и, не оборачиваясь, вышел из кузни. Двое других последовали за ним, так же молча, как и вошли, оставив после себя лишь тишину и три сломанных меча в пыли.
Глава 5
Я ещё долго стоял неподвижно, пытаясь переварить произошедшее.
Значит, это правда. Старик делал действительно некачественные вещи. Даже оружие, от которого зависели жизни людей.
И в этот момент память Кая хлынула в меня новым потоком. Недостающие пазлы выстраивались в чёткую картину. В деревне, что звалась «Вересковый Оплот», охотники стояли на самой вершине негласной иерархии, почти наравне со старостой. Настоящих потомственных охотников, как Йорн, было всего пятеро — они были щитом и кормильцами этого места. В случае большой беды к ним присоединялось ополчение — крестьяне и ремесленники, но это была крайняя мера. Сила охотников была несоизмеримо выше.
Их называли практиками, они шли по тому самому пути Закалки Тела. Только если я едва царапнул первую ступень, Йорн, по рассказам местных жителей, стоял на восьмой из девяти. Память Кая услужливо подсказала, что это считалось почти недостижимым свершением не только здесь, но и во внешнем мире, о котором мальчик мало что знал. За Закалкой Тела следовали и другие стадии, но о них в поселении ходили лишь туманные легенды. Обладатель тела знал только, что его отец был очень близок к переходу на следующую и гордился им до безумия.
Восьмая ступень… Что это значило на практике? Если бы тот одноглазый захотел, он бы, наверное, мог одним ударом кулака расколоть каменную кладку этой кузни.
Для меня, Дмитрия, такие способности были за гранью. В моей прошлой жизни законы физики и химии были моей религией. Там не было места мистической энергии Ци. Но здесь… здесь мне нужно было менять своё мышление. Как можно быстрее, если я хотел чего-то добиться, вылезти из этой грязи. Да что там — чтобы просто выжить.
Взгляд вновь упал на мечи. Качество двадцать четыре процента, у второго так вообще девятнадцать. Система бесстрастно подтверждала слова Йорна. Это был грубо сколоченный хлам. Как этот старик вообще посмел отдать такое воину уровня этого гиганта? На что он рассчитывал, на старую дружбу?
Пальцы хотели взять один из клинков, понять каждую ошибку, допущенную при ковке, но я одёрнул себя. Послание охотника было не в словах, оно было здесь, в этой пыли — три сломанных клинка, один из которых оплёван. Это нужно было оставить как есть. В точности.
Вот же дерьмо, и почему передавать эту «весть» придётся именно мне? Всю свою ярость от этого унижения Гуннар выместит на единственном, кто будет под рукой. На своём подмастерье.
Единственный мой щит — работа, чтобы доказать свою полезность.
Встал и подошёл к ящику с заготовками. Он был пуст. Высыпав на пол остатки, увидел печальную картину — три кривых прутка, этого не хватит и на десяток гвоздей, а значит, придётся импровизировать. Я решительно направился к углу, где валялась куча ржавого металлолома. Нужно было найти в этом хламе хоть что-то, из чего можно вытянуть пруток. Было не ясно, сколько у меня времени, но отчаянно хотелось, чтобы к приходу кузнеца и плотника на полу лежала не только дурная весть, но и гора сделанных гвоздей.
Рылся в куче металлолома, как одержимый, времени на раздумья не было, только инстинкт. Мой взгляд зацепился за старый обод от колеса, память мальчишки подсказала, что Гуннар иногда перековывал такие на полосы. Может, получится?
[Обод (Обычный ранг. Качество: 25%)] [Примечание: Неоднородная структура. Участки с разным содержанием шлака.]
Не самое лучшее качество, но выбора не было, прутков на все гвозди не хватит. Закинув кусок обода в горн, работал мехами яростно, но экономно. Когда металл раскалился, я попытался отрубить от него кусок и протянуть в пруток. Это был ад — металл был вязким, он не тёк, а рвался под молотом. Руки мгновенно забились, первые две заготовки были испорчены.
«Спокойно, Дима, — выругался мысленно. — Анализируй».
Ошибка нашлась — обод был не цельным, а сваренным из нескольких кусков разного качества. Пришлось работать аккуратнее, отрубая мелкие части и проковывая их отдельно, это было медленно и муторно. Из всего ободя у меня вышло всего три-четыре кривых, но пригодных прутка.