— По делу, коллега, — поморщился второй вошедший.
— Прошу прощения. Состояние стабилизировали, у пациента при себе было «Затмение».
— И хорошо, и плохо…
— И я о том же. Аура разложилась на треть, прежде чем удалось стабилизировать, но без препарата он перенос бы вообще не выдержал.
— А свечение из ран?.. — низкий мужчина, другие черты которого не удалось бы распознать из-за хирургического костюма начал сноровисто обрабатывать культю левой ноги. Та уже начала регенерировать, но из-за некротической энергии процесс был многократно замедлен.
— Агрессивная жизненная энергия, не адаптированная под носителя.
— Что? — врач на мгновение остановился, но вскоре вновь вернулся к процессу обработки, справившись с удивлением. — Уверены? Для такого свечения концентрация должна быть запредельной. Он бы лопнул. В прямом и переносном смысле.
— Судя по логам локальной Системы, пользователь избавлялся от излишков с помощью надстройки души божественного уровня.
— Всё чудесатее и чудесатее…
— И… — продолжил дежурный врач, — На астральном теле следы многократного использования «Свежевателя душ».
— Насколько многократного, коллега?
— Порядка пятнадцати тысяч поглощённых сущностей, точнее сказать сложно.
Парочка вошедших, услышав это, дружно крякнули от удивления, но, благодаря многолетнему опыту, их руки не дрогнули.
— Чертовщина какая-то… Куда смотрела Система?
— Насколько я смог понять, — продолжил дежурный врач, — Она была заблокирована внешним вмешательством.
— Зато понятно, откуда он набрал столько жизненной энергии…
— Джек, дуй сюда, — маг, кастовавший заклинание у головы пациента, встрепенулся, — У него «Глаз» в отказ пошёл, придётся извлекать.
— Так, тормози «Регулосом», нужно время, чтобы подготовиться.
Именно после этих слов началась одна из самых сложных операций в карьере Нормана Ридуса, хирурга-некроманта и, по совместительству, дежурного врача Аварийного пункта №14.
В сознание я приходил с трудом. С другой стороны — хорошо, что вообще пришёл. Сознание то возвращалось, то проваливалось обратно в темноту. Ощущения тела постоянно менялись, меня бросало то в жар, то в холод, а в груди чувствовалась странная пустота. А ещё хотелось пить. Пожалуй, больше всего на свете.
— П-пить… — еле произношу одними губами, но в губы утыкается какая-то трубка.
Пробую — вода. Столь желанная жидкость ледяной волной прокатывается по горлу, падая куда-то в пищевод, который тут же спазмируется. Слегка дёргаюсь от столь неприятного ощущения. И тут же чувствую, как рядом появляется кто-то посторонний, причём бесшумно. Впрочем, звуков-то я и не слышал.
«Живой» — проносится в голове мысль, а после я понимаю, что ощущаю присутствие разумного без использования навыка. Просто знаю, что рядом находится кто-то живой.
Продолжаю лежать, прислушиваюсь к телу. Ничего делать даже не пытаюсь. Сейчас открыть глаза — для меня подвиг. Двинуть рукой — нечто запредельное. И что-то мне подсказывает, что самодеятельность сейчас ни к чему. Телу нужно восстановление.
Тех обрывочных ощущений, что мне доступны, хватает, чтобы понять: у меня большие проблемы. Надолго ли — вопрос другой, но сейчас всё, что я могу, это попытаться войти в медитацию. Вреда от неё точно не будет. Я надеюсь…
Следующие несколько пробуждений прошли в похожем ключе. Я просыпался, понимал, что телу нужен отдых, и вновь падал в забытье. И тем неожиданнее было вдруг проснуться в относительно нормальном состоянии.
«Чувство жизни», непонятно почему начавшее работать на постоянной основе, показывало рядом с моей постелью одного живого. С трудом разлепив глаза, я тут же поморщился от яркого света.
Несколько секунд ушли на адаптацию. Как по щелчку вернулся слух, но ожидаемого всплеска шума не произошло — лишь мерный гул работающих медицинских приборов.
Перевожу взгляд на неизвестного мужчину в медицинском халате. Тот, внимательно осмотрев меня, оглушающим меня шёпотом произнёс:
— Добрый день, Пси.
Видя, как я поморщился, он медленно и ещё тише продолжил:
— Это норма, дайте чувствам адаптироваться. Я буду говорить чуть громче, чтобы ваши органы слуха вновь вышли на привычный уровень чувствительности. Вот так.
Последние слова он произносил достаточно тихо, но уже не шёпотом.
— Итак, как вы себя чувствуете?
— На удивление… Неплохо, — замечаю рядом знакомую трубку с водой и смачиваю горло, — Думал, будет хуже.
Приподнимаю руку. Еле заметные шрамы на тех местах, где плоть разорвала жизненная сила, но сама рука… была в порядке. Правда, слушалась паршиво, но это мелочи.