Воспользовавшись замешательством Жени, Целтин решительно шагнул вперёд, занёс руку для удара и, не дожидаясь, когда мозги заново встанут на место, отвесил девушке пощёчину. Раньше он никогда не бил женщин, да и в обычных драках участвовал редко, если вообще участвовал… Целтин попытался припомнить хоть что-нибудь, однако за исключением редких потасовок в школе, которые и дракой-то назвать язык не повернётся, на ум ничего не шло. Что ж, всё в этой жизни, рано или поздно, случается в первый раз. Вот и женщин мордовать научился, а как иначе, ведь он самый обыкновенный человек, со всеми вытекающими отсюда следствиями: с бесконтрольной злобой, агрессией, стремлением доказать свою правоту с позиции силы.
Целтин понаблюдал, как запрокинулась Женина голова. Медленно подался назад, словно был ни при чём, пряча за спину руку, с отбитой ладонью и ноющими пальцами. Чувство вины и стыд всецело завладели его рассудком — выходит, он вовсе не человек, раз так расположен к состраданию. Хотелось поскорее спрятаться от посторонних глаз, отсидеться, пока неприятный инцидент не забудется, сделать вид, что ничего не было… А это что же такое? Никак лицемерие, во всей своей красе?
Женя подняла голову. Поводила скулой. Ничего не понимая уставилась на Целтина; тот мог поклясться, что во взгляде девушки что-то поменялось: прежнего бесконтрольного страха — и след простыл, явственно прослеживалось недоумение.
— Сергей Сергеевич? — Женя медленно огляделась по сторонам, видимо не до конца понимая, где находится. — Что произошло?
— Женя, господи, это ты?! — Целтин всплеснул руками, радуясь, что девушка не помнит момента удара… да и всего остального тоже.
— Я?.. Ну да. А разве может быть иначе?
Целтин протянул руку, помог Жене выбраться из-под стола.
— Тут такое дело… — Он задержал взор на изрезанном чем-то острым запястье девушки. — Похоже, снова кошмар.
— Кошмар? — Женю бросило в дрожь, так что даже Целтин содрогнулся вместе с девушкой.
— Тише, всё уже позади.
— Нет, — Женя кое-как высвободила руку, тоже уставилась на рассечённую кожу. — Господи, нет! Ну почему опять?! Почему со мной?!
Целтин поскорее обнял трясущуюся девушку; прижал к груди, как родную дочь.
— Женя, успокойся, не начинай снова, прошу тебя. Вот так. Тише. Ты больше не спишь, а значит тебе ни что не угрожает.
— Ничто? Не угрожает? — Женя оттолкнула Целтина, заломила кисти рук, отрешённо прошептала: — Почему он так со мной поступает?
— Он? — Целтин только сейчас почувствовал, как неприятно вспотела спина. — Женя, о ком ты сейчас?
Женя стрельнула узкими зрачками, обхватила себя руками за плечи, нервно переступила с ноги на ногу, отвела взор — по всему, девушка подсознательно боролась с мучавшими её противоречиями. Одна часть внутреннего «я» хотела поделиться наболевшим, другая была категорически против, потому что о таком не принято говорить вслух.
В дверь постучали; Женя с Целтиным испуганно переглянулись.
— Ты кого-нибудь ждёшь? — спросил Целтин, нерешительно направляясь к выходу.
Женя мотнула головой. Потом в два прыжка нагнала Целтина, встала на пути, не давая пройти.
— Женя?..
Девушка отрицательно мотнула головой, потупила взор.
— Сергей Сергеевич, не открывайте.
— Почему, Женя? — Целтин нервно мял ткань кармана, но почему-то не мог найти такую нужную сейчас пачку сигарет.
— Прошу вас, Сергей Сергеевич, вы же видите, что происходит! — Женя сорвалась на истерический визг; вконец испугала Целтина, пробирающим до рёбер взглядом.
— Что происходит, Женя?
Девушка смутилась. Сделалось отчётливо понятно: она хочет объяснить, но не может этого сделать.
— Эй, есть кто-нибудь дома? — прозвучало из-за двери. — Откройте, полиция!
Женя сглотнула. Ухватилась руками за подбородок. Принялась скакать взором по внутреннему интерьеру комнаты, что-то ища. Целтин вовремя спохватился. Шагнул к вешалке, снял белый халат, протянул Жене.
— Обувь у окна. Поторопись.
Женя благодарно кивнула. Заскользила по линолеуму, оставляя кровавые следы.
Целтин проследил за девушкой; помассировал виски, соображая, как поступить.
— Мы знаем, что внутри кто-то есть! — вновь прозвучало из-за двери. — Откройте немедленно, или будем ломать дверь!
— Что б вас, — выругался в полголоса Целтин и добавил уже громче, так чтобы смогли расслышать с той стороны: — А в чём, собственно, проблема? Я никого не вызывал.
Какое-то время никто не отвечал; за дверью слышались быстрые шаги, потом перебранка, так же в полголоса, после чего уже знакомый голос спросил:
— Сергей Сергеевич, у вас точно всё в порядке? На пульт района пришло тревожное сообщение, что в квартиру пробрался посторонний, и… И что на вашу сотрудницу совершено нападение.
— Что?! — Целтин сам не заметил, как растворил дверь на верь; в грудь и в голову ему уткнулись два «Макарова».
— Да стойте вы! — завизжал знакомый голос. — Уберите живо! С ума что ли по сходили?!
Целтина толкнуло обратно в квартиру, развернуло, опрокинуло лицом вниз, вжало в пол. Мысли в голове перепутались, происходящее казалось сном. Он попытался подняться, но получив болезненный тычок в печень, решил больше не сопротивляться.
— Соломатин? — выплюнул он первое, подвернувшееся под язык. — Какого чёрта происходит?!
— Да отпустите вы его, видно же, что он не опасен!
— Все они такие. Неопасные. Пока спиной не повернёшься.
— Во-во. У меня случай был…
— Заткнись! — приказал Соломатин.
Груз со спины пропал, и Целтин на силу поднялся. Бессонная ночь всё же напоминала о себе, а безумное утро и вовсе затмевало всё остальное. Вчерашний день уже не казался кошмаром — он был обыденный, само собой разумеющийся. Несуразности охапками валили сейчас — одна за одной, — и это ещё явно был не предел.
— Товарищ капитан, может мы тогда свалим, раз у вас тут всё на мази?
Целтин уставился на столпотворение у входной двери. Так и есть: двое верзил ППСников и кругленький Саломатин — местный участковый, балагур и душа компании, точнее просто любитель потрындеть ни о чём. Собственно, потому Целтин с ним и сошёлся — умел слушать, а чего-то другого Саломатину и не нужно.
— Уф, Сергей Сергеевич, на силу успел! Вы же знаете, какие у этих костоломов методы! — Участковый погрозил скучающим верзилам малюсеньким кулачком на коротенькой лапке. — Они же сначала навешают как следует, а потом разбираться станут, что к чему! Ох, кого только не наберут по объявлению…
— Палыч, мы снаружи покурим, — пробасил один.
— Если спеленать надо будет, свисти, — усмехнулся второй.
— Ага, у тебя свисток-то есть? — заржал первый.
Саломатин смерил верзил презрительным взором.
— Клоуны. Вот и шли бы в цирк. Чего в полицию попёрлись, непонятно…
— Так почётно, Палыч. И медаль могут дать за отвагу.
— Другого тебе могут дать за отвагу. Причём такого и в таком количестве, что не унесёшь, — отбрехнулся Саломатин. — Давайте на улицу живо, я сейчас подойду.
С улицы послышался вой сирены. У первого верзилы зашипела рация.
— Чего там ещё? — занервничал Саломатин.
— Карету подали, — усмехнулся тот, что с рацией. — На въезде бойцы из МЧС стоят, не могут парковку объехать.
— Палыч, что за хрень? — заржал второй. — Десантура не появится?
Соломатин быстро глянул на Целтина.
— Сергеич, я всё понимаю — дружба дружбой, — но ответь мне честно, ради бога: ты точно ничего не учудил?
Целтин развёл руками, потом спохватился, понимая, что нужно этот балаган прекращать, сказал, стараясь не смотреть в глаза Саломатину: