Женю чуть не парализовало — вот она, суть и природа кошмара! И не фиг копать под психику! Ей просто удалось отсеять зёрна от плевел, избавиться от шелухи, поверить, что увиденное не бред. И её выбрали, как мессию! Чтобы прошла путь и открыла людям глаза. Вот только на что? Что может быть такого важного на дне покинутого невесть когда военного бункера? Артефакт? Смысл? Соня?..
Женя вздрогнула. В голове крутилось одно и то же.
«Женя, тот туннель, по которому ты ходишь во снах… скажи… ты никогда никого не встречала ТАМ? Например, девочку?»
— Ирина? — позвала она вполголоса и посмотрела, как все принялись беспокойно озираться по сторонам.
Матин фонарик снова полосонул по глазам — такое ощущение, хищник выпустил когти. Порезы сразу же набухли, словно от выступившей крови. В ушах застучало. Женя попыталась вдохнуть полной грудью, но только закашлялась.
— Ирка! — позвал Димка, превратившись во взволнованную тень.
Мимо, матюгаясь, прошёлся Гнус.
Луч фонаря скакал по стенам и потолку, и Женя почему-то видела в этом смысл. Хотя наверняка Мати просто перепугалась, так что стало всё равно куда светить. Скорее всего, она толком и не сообразила, в чём весь сыр-бор, просто среагировала на звук Жениного голоса. Тревожные нотки сыграли на психике, спровоцировав панику. Естественно, организм испытал стресс. Отсюда неловкие движения, частичная дезориентировка в пространстве, ощущение, что всё пропало.
— Куда она могла деться? — недоумевал Стил, возвышаясь над совсем не маленькой Женей, будто гризли над леммингом. — Вроде бы только что тут стояла…
— И угораздило мелочь с собой притащить, — сокрушался Лобзик. — Где её теперь искать? Тут сам чёрт потеряется!
— Не неси пургу, — возник из темноты Гнус. — Реальная опасность для мелкой существует? Именно тут?
Лобзик мгновенно проглотил язык.
— Ты чё умолк?! — вскипела Мати, направляя луч в лицо ошарашенному Лобзику, как следователь на допросе; девчонка совладала с паникой, и наезд на товарища в теперешних условиях был необходим ей, как воздух. — Отвечай! Живо!
— Да отвалите вы! — Лобзик попытался отбрыкнуться от Мати, но подоспевший Стил скрутил в бараний рог. — Чё, гебней заделались, шкуротёры, фомича вам в глотку!
— Не пустозвонь, — приказал Гнус, и Лобзик тут же умолк. — Реально, она провалиться куда может или наступить на что?
— Ты серьёзно сейчас? — вернувшийся из непроглядной тьмы Димка был бледен, точно Луна на ночном небосводе.
Женя представила, как выглядит сейчас она сама и поспешила укрыть рот руками. В груди вертелся какой-то паразит — встал поперёк горла бугром, раздумывая, куда двигаться: наружу или обратно в желчь, которая породила.
— Вполне, — прошипел Гнус. — Даже детская площадка полна сюрпризов для таких малявок, как твоя сестра.
— Гнус! — Мати обалдело хлопала ресницами.
— Заткнись.
— Я знаю, где она, — выдавила из себя Женя. — Запах. Или только мне одной кажется, что пахнет изоляцией?
Ребята умолкли. Послышались звучные сопки — все принюхивались.
— Это оно? — сипло спросил Гнус, мгновенно теряя к Лобзику всяческий интерес. — Но мы ведь не спим.
— Конечно, нет. Ну-ка дай! — Женя бесцеремонно выхватила фонарик из пальцев Мати; девочка мгновенно растворилась во мрак — словно выдернутая из реальности чем-то потусторонним!
— Жень, ты уверена, что поступаешь правильно? — Димкины зрачки были не больше булавочной иголки в диаметре. Поначалу Жене показалось, что мальчишка в ужасе… Однако в том-то и дело, что только показалось. — Не свети так, глаза…
Женя опомнилась. Упёрла луч в пол. Фонарик походил на детектор чувств. С ним в руках, всё тайное сразу же становилось явным.
— Прости.
Димка нервно улыбнулся.
— Если с Иркой что-нибудь случится, назад я не вернусь.
— Ты чего собираешь?! — выкрикнула из темноты Мати.
— Уверена, не всё так плохо, как кажется, — Женя старалась говорить размеренно, чтобы подростки поверили, что ситуация под контролем.
«Хотя о каком контроле может идти речь?! Ребёнок пропал под землёй!»
— Уверена? — спросил Гнус.
Женя кивнула — говорить вслух не решилась. Голос бы выдал. Непременно выдал! Ведь язык мой — враг мой!
— Веди, — приказал Гнус, направляясь впереди. — Лобанов, если не найдём мелкую, составишь компанию Самохе.
— А чё я-то?
— Не нравишься ты мне.
Женя, как и Мати, освещала стены — в этом был определённый смысл. Тьма вокруг больше не казалась абсолютной. Пол не выскальзывал из-под ног. Исчезло чувство удушья. Она словно очутилась дома, на своей территории.
По-прежнему пахло жжёным пластиком, с каждым шагом всё отчётливее, и Женя знала, что исчезновение Иринки отнюдь не спонтанно — в нём тоже есть смысл. Тот самый, потусторонний, который можно отыскать лишь пройдя жизненный путь, ступив на тропу познаний.
Она помнила расположение бетонных швов. Количество распределительных щитов и ламп аварийного освещения в кожухах над головой. Она могла просто считать шаги, однако старалась не делать этого, потому что происходящее и без того отдавало безумием. Такое ощущение, что грань они уже переступили, очутившись на чужой территории, где правит бал хаос. Все, за исключением Жени, которая давно стала здесь своей.
Женя пыталась гнать из головы непутёвые мысли. Силилась унять разошедшееся не на шутку сердце. Настраивала себя на рациональное и познанное. Ведь совсем не факт, что Иринка, как и она, увязалась за фантомным пришельцем. Вполне вероятно, интерес девчушки привлекло нечто иное, возможно, причиной всему была детская игра, сценарий которой не предусматривал наличие взрослых. Прятки, ведь их тоже кто-то придумал… хотя и не верилось напрочь, что смышлёная Иринка отважится прятаться из-за дурачества в столь жутком и тёмном месте, где самого чёрта не сыскать, даже при великом желании.
«Как найти чёрную кошку в тёмной комнате, если кошки нет?»
Женя не знала, что вертелось в голове её попутчиков, однако в её мозг мудрец Конфуций въелся основательно.
Гнус в очередной раз прочёл мысли.
— В любом случае, существует положительная вероятность, что кошке надоест сидеть в темноте, и она выйдет оттуда. Так что сидите и ждите.
Мати чертыхнулась в темноте.
— Ты это о чём? — не понял Димка, занятый тревожными мыслями.
— Так, мысли вслух, — Гнус предпочёл не лезть в дебри, и Женя была благодарна парню за это.
— А случаи групповых галлюцинаций бывают? — зачем-то спросил Лобзик.
— Нет, — отозвалась Женя. — Это невозможно в принципе. Существует теория, будто вселенная плод воображения одного мыслящего существа — по сути, иллюзия. Всё что мы делаем, чувствуем, видим — всего лишь фикция, набор синапсов, внутри бесконечно малой матрицы, существующей немыслимо короткий промежуток времени.
— Оно мне было надо? — эхом отозвался Лобзик.
— Ну-ка посвети, — попросил Стил.
Женя резко развернулась; все вскинули руки к лицам, защищая от «порезов» глаза.
— Полегче, дамочка, — Гнус скользнул в сторону и впрямь, как тень.
— Чего ещё? — спросила перепуганная Мати, зачем-то отодвигаясь от Стила, будто тот был начинён взрывчаткой похлеще каннибала-шахида.
Стил вертел руками в дрожащем луче света, щурился, что-то высматривал.
— Напоролся на что-то? — безразлично спросил Гнус из темноты.
Женя с трудом поборола желание осветить парня. Как-то не вязался он с реальностью и в случае, если бы на месте Гнуса ничего не оказалось, Женя бы ничуть не удивилась. Ведь, скорее всего, она снова заснула, потому-то всё так и не логично…
— Хотите сказать, меня кто-то наглючил? — вскипел Стил, явно учуяв подвох в Жениных словах. — Вот же рука. Твёрдая, настоящая. Пощупать дать?
— Я тебе сейчас кое-что другое пощупать дам, — прошипел Гнус. — Идём, сомнительный ты наш.
Лобзик махнул рукой: мол, не заморачивайся по пустоте, на что Стил пожал плечами, заново растворившись в темноте.
Дальше шли молча. Ребята сопели, нарушая тревожный ход мыслей, когда Женя погружалась с головой в безумие. Чёрная кошка не отставала, как мотив попсовой песенки, услышанной поутру на волне популярной радиостанции. Как «целуй меня везде, восемнадцать мне уже» привязывается на целый день к простому обывателю, так треклятый кот Шредингера вгрызся в Женин мозг предполагаемой смертью каждой второй кошки. Но действительно ли пятая кошка окажется заигравшейся Иринкой? Или придётся повторить решение, добавив в игру ещё смертей? Говорят, во сне умирать вовсе не больно. Хотя никто не проверял, так что имеем ещё одну теорию на пустом месте, которую не проверить ни эмпирическим путём, ни каким бы то ни было другим.