Рутгер не знал, как такое возможно, но он ни разу не сбился с пути — его словно вела за собой иллюзорная собака-поводырь. Утягивала всё дальше и дальше от рациональности, желая посвятить в некое таинство. Показать нечто такое, что недозволительно видеть простому смертному. Только чудовищу, открывшему врата бездне. А человеком… Человеком Рутгер перестал ощущать себя уже давно. Наверное, в тот самый день, когда устроился работать в ЦЕРН и отказался от семьи. Да, именно тогда он получил свою «чёрную метку», просто до сей поры не догадывался об этом.
Он затормозил у здания аналитического центра ATLAS. Бросил ненужный велосипед. Прихрамывая, пробежал проходную. Вокруг было темно. Людей на пути не встречалось, и Рутгер был благодарен за это судьбе — ну или тому зверю, что вёл, — остановить бы его просто так не смогли, а убивать в столь прекрасный вечер ему не хотелось.
Рутгер мотнул головой, понимая, что последняя мысль принадлежит отнюдь не ему.
Но повинуясь этому зову, он смог бы не только убить… Он смог бы причинить нечеловеческие страдания. И они принесли бы ему несказанное удовлетворение, потому что там, откуда пришёл поводырь — всегда так.
Рутгер остановился.
Затряс головой. Он чувствовал, что с ним происходит что-то не то. Чувствовал, но ничего не мог противопоставить ЭТОМУ!
Электронных отмычек в ящичке не оказалось. Хотя энергопитание нарушено. Скорее всего, магнитные замки на дверях попросту не работают. Он попытался припомнить, есть ли в базе данных информация о его сетчатке, но пришёл к выводу, что и это лишнее — всё внутри комплекса — мертво. Весь ЦЕРН превратился в братскую могилу. В могилу, из которой скопом бегут покойники.
«И пофиг, что звучит, как абсолютный бред».
Он переобулся в специальные ботинки с магнитными носками — если БАК всё ещё активен, они будут сигнализатором о присутствии мощных электромагнитных полей. Бесполезный фонарик Рутгер откинул, принялся копаться в личных вещах покинувшего комплекс персонала, силясь отыскать хоть что-нибудь, способное излучать свет. Всё ненужное он бесцеремонно кидал на пол.
Внезапно под ногами что-то блеснуло.
Рутгер глянул вниз.
Стеариновая палочка. Голубая. Вот так повезло!
— Но ведь когда-то это должно было случиться!
Рутгер схватил палочку, потряс, кинулся в нужный коридор. Времени у него было в обрез. Минут пятнадцать — не больше.
Он миновал шлюзы неработающей системы безопасности. Спустился по металлической винтовой лесенке, прислушиваясь к каждому мимолётному звуку… Хотя кроме скрипа ступенек и свиста воздуха в лёгких до слуха больше ничто не доносилось. Ступил на дно каверны детектора, шарахнулся куда-то в сторону, на только одному ему известный ориентир. Зажал палочку в зубах, принялся отвинчивать трясущимися пальцами гайки со шпилек решёток, огораживающих дорожку служебного прохода. Система блокировок была так заумно сконструирована, что сетки стопорились в закрытом положении при отсутствии электропитания на БАК. Пресловутая защита от дурака, гораздого залезть во время аварии куда угодно.
Рутгер смахнул с кончика носа каплю пота. Откинул разблокированную решётку прочь, протиснулся в образовавшийся лаз. Посветил палочкой.
Казалось, его окунули головой в чан с дёгтем. Каких-то других аналогий не возникало.
Рутгер ступил ботинками на металлическое полотно коридора. Замер. Переступил на месте…
Ничего.
БАК не работал. Его остановили, так бессовестно прервав эксперимент!
Ну ничего, он им ещё покажет. Всем. Они узнают, какого это, враз лишиться смысла всей своей жизни! Десятилетий упорного труда, в течение которых он забивал на всё, что только можно, включая родную дочь!
«Папа?..»
Рутгер вздрогнул. Вгляделся во тьму, вставшую на пути непроглядной стеной. Вытянул руку, но так и не встретил препятствия.
— Анна?
«Папочка, мне страшно тут одной!»
Рутгер не понимал, действительно ли лопотание дочурки доносится из коридора, или же звук детского голоса — лишь плод его изнурённого работой воображения.
А почему, собственно, изнурённого?
— Анна… Но почему? Как ты тут очутилась?
«Здесь кругом темнота! Забери меня отсюда, папочка! Скорее!»
— Анна, не двигайся! Слышишь?! Я иду к тебе! Только оставайся на месте и говори со мной!
Рутгер понимал, что совершает глупость. Сознание утверждало чётко: Анна дома с Хелен, ждёт отца с работы, чтобы пожелал «спокойной ночи». То, что засело в конце коридора, за дверью очередного шлюза, внутри кольца БАК — это не его дочь! Это что-то страшное, прибывшее с той стороны. Из мира безумия и вечных мук. Из того хаоса, что некоторые из нас видят по ночам в кошмарах, пока разум временно отключен. Это была бездна, но Рутгер уже давно верил ей.
— Анна, ты меня слышишь? — то и дело повторял Рутгер, приближайся к последней черте. — Анна?!
«Дочь» молчала. Но ответа и не требовалось. Маршрут был построен, воля подчинена… дверь шлюза открыта.
Рутгер ступил в крохотный тамбур. Сглотнул и потянул на себя внутреннюю дверь… Створка неслышно отошла в сторону, а заряд палочки иссяк.
— Вот чёрт! — Рутгер вскинул руки перед собой, нервно переступил с ноги на ногу.
В голове всё вертелось. Мозг не знал, где право, где лево. Где пол, где потолок. В какой стороне находится спасительный выход, который совсем недавно был за спиной…
Рутгер почувствовал, что падает… и в этот момент что-то схватило его за руку.
Острое, обжигающее холодом, а ещё неимоверно сильное, способное, при желании, запросто раздробить кость.
«Ты не довёл эксперимент до конца! — полилась на мозг серная кислота. — Ты не выполнил предназначения, слизняк!»
Рутгер потерял дар речи. Только сейчас до него окончательно дошло, что он по-прежнему стоит в проёме внутренней двери, погрузив руки в непонятную тёмную субстанцию, которой заполнен туннель БАК. Стоит и не падает, потому что его держит за руку неведомая тварь, засевшая внутри этого сгустка… или облака… Непонятно, как и обозвать, чтобы передать истинный смысл увиденного.
— Чего тебе от меня нужно? — сказал Рутгер первое, что пришло на ум.
«Уже ничего!» — Мозг разрезало пополам; Рутгер перестал мыслить, как прежде.
Он не мог разговаривать сам с собой, подвергать факты сомнениям, анализировать — тварь что-то перестроила в его голове, установив самый настоящий примитивизм. Остались только повадки животного, и, повинуясь им, Рутгер выдернул руку.
В туннеле вспыхнули красные огни аварийных ламп — БАК перешёл на резервное питание от генераторов. Непонятного сгустка и след простыл.
Рутгер стоял, покачиваясь, и смотрел на посиневшую кисть с рассечённой на запястии кожей. Он чувствовал потребность бежать и поскорее спрятаться, потому что находиться в этом месте — опасно для жизни. А жизнь он теперь ценил превыше всего. Свою жизнь, так как в памяти не осталось и следа от жизни прежней.
Главный сидел на холме, недалеко от каверны детектора CNS и смотрел в направлении канувшей во мраке Женевы. В пальцах левой руки он сжимал наконец-то успокоившийся мобильник, в левой — переплёт старенькой Библии. О чём думал человек было доподлинно неизвестно…
Но вот он поднялся на ноги, отшвырнул телефон, прижал к груди Библию и прошептал:
— В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его… — Главный вздрогнул, окинул безумным взором тёмные небеса. — Бог знал суть вещей, оперируя материей. Он видел, чем пропитаны тьма и свет. Он мог подобрать нужные пропорции, чтобы установить повсюду порядок и логику. Человек же… — Прошелестел вздох, полный отчаяния. — Человек не ведает, что творит в своём стремлении познать непознанное, объять необъятное, увидеть запредельное… Им движет жажда открытия, причём неважно, какой ценой; тяга к разрушению и врождённое насилие! — Главный умолк. Потом заговорил снова: — Мало кто поймёт причину моего сегодняшнего бегства. Но бежал я вовсе не от кого-то. В первую очередь, я пытался скрыться от самого себя. Потому что и я, есть человек, — голова поникла, пальцы невольно разжались… а может и осознанно, так как не осталось надежды. — Вскоре побегут многие… Побегут все. Но скрыться от самих же себя — невозможно.