— Я видел твои работы. Красиво. Словно песня застыла в металле.
— Это все для тебя. Моя душа, моя жизнь — только для тебя.
— Что же, помолвку можно считать состоявшейся, — голос Гириша заставил их вздрогнуть, но не ослабить объятья. — А теперь собирайтесь и отправляйтесь к родителям. Пусть дальше они сами с вами разбираются. Воины вас будут сопровождать. И не спорьте.
— Да мы, в общем-то, и не собирались, — рассмеялся Ситар. — а ты?
— Мы с Ниламом остаемся. Нам тут… мечи надо выковать.
— Ну конечно, мечи, кто бы сомневался, — Ситар уже откровенно насмехался над братом, но тот только недовольно рыкнул и велел им убираться, освобождая место у водопада.
Отъезд был назначен на следующий день, поскольку Камал хотел показать своему жениху кое-что интересное в горах, да и подарки родителям жениха нужно было собрать.
— А какие подарки? — тут же проявил любопытство Ситар, и Камал повел его в дом, чтобы показать вещи, хранящиеся в сундуке под замком.
Две пары меч/кинжал предназначались его отцу и деду-иша, охотничьи ножи в кожаных ножнах — для Гириша и Нилама, а для папы и деда-канти были приготовлены несколько парных подсвечников на три и пять свечей. Ситар долго ахал, вертя в руках эту рукотворную красоту, а еще в сундуке были аккуратно скрученные меха, мешочек с ограненными драгоценными камнями и несколько крупных серебряных слитков.
— Серебро, как и камни, я сам добыл, а гранили их здесь мастера местные, только сами украшения сделать не успел, ты меня раньше нашел.
— Значит, ты все же думал обо мне, хоть и пытался показать, что мы не пара, когда я тебя нашел.
— Думал. О тебе невозможно не думать.
Ситар от этих слов, а еще больше от жарких взглядов немного смутился и, чтобы скрыть неловкость, перевел разговор на другую тему:
— А что ты хотел показать мне в горах? Далеко отсюда?
— Не далеко, — улыбка Камала сказала, что уловка не осталась незамеченной. — Собак придется оставить, тропа для них не самая удобная, но к вечеру мы вернемся, а завтра в путь.
— Тогда пошли. Только воду надо взять.
— Обязательно.
Для начала Камал провел его через поселок к дальнему концу долины. Там пришлось постараться, карабкаясь на почти отвесную скалу, но Камал был рядом, поддерживал, помогал, а в одном месте вообще закинул себе за спину, приказав держаться крепче, и вскарабкался по скале, словно это мягкая глина была, а не монолитные камни. Потом они немного прошли по гребню, пока не добрались до реки.
— Это же та река, что протекает у твоего дома? Водопад? — Ситар с любопытством огляделся.
— Да. Меня всегда интересовало, откуда она берет свое начало, поэтому я все бродил и бродил по горам, пока не нашел. Идем, я тебе покажу. Надеюсь, тебе понравится настолько, что ты… — Камал вдруг замолчал, внимательно вглядываясь в лицо Ситара.
— Что я?
— Потом. Идем, — Камал взял его за руку и повел за собой.
Путь их лежал вдоль небольшой пока реки, пока не добрались до черного зева пещеры, откуда вода вытекала.
— Доверяешь мне?
Вместо ответа Ситар сам потянул его в пещеру, но все же вынужден был остановиться, ожидая, пока Камал зажжет припрятанный тут факел. Дальше вновь был путь вдоль водяного потока по узкому карнизу, пока дорога, если её можно было так назвать, не привел их к огромному озеру.
— Отсюда и берет начало наша река, но нам нужно пройти еще немного. Не устал?
— Нет, идем.
И снова был путь внутри горы. Пару раз пришлось перепрыгивать расколовшие дорогу трещины, но Ситар не жаловался, а когда они вышли из пещеры на свет — ахнул, настолько великолепное зрелище открылось перед ними. Огромное зеленое плато простиралось насколько хватало глаз, так что дальний конец плато, окруженный горами, был с трудом различим. Плато представляло собой три ступени, уходящие вниз. Две были не столь велики, но все же каждая из них была раза в два-три больше, чем та долина, в которой располагалась деревня мастеров. Третья, самая нижняя часть плато была еще больше, а посреди неё, словно жемчужина в морской раковине, сияло озеро.
— Это теплое озеро, — Камал обнял его со спины, делясь теплом. — Там горячие источники, которые не дают этому месту замерзнуть, даже в самую лютую зиму. Нравится?
— Да, — Ситар обвел взглядом плато, зеленые поля, деревья, упрямо карабкающиеся по окружающим плато горам, и сами горы. — Ты хочешь проставить здесь наш дом, верно? Я согласен.
— Ситар, любимый, — Камал склонил голову и поцеловал его в шею. — Я буду счастлив, если ты разделишь со мной эти горы, если же нет, мы будем жить там, где ты скажешь. О деньгах не беспокойся. Помнишь камни и серебро, в моем сундуке? Они отсюда. Не знаю, кто и когда здесь жил, но было это так давно, что даже следов на плато не осталось, зато серебряную шахту и три разработки драгоценных камней я нашел. Отсюда и дорога лучше той, по которой мы пришли, есть. Только она завалена камнями настолько, что в одиночку не справиться. Видимо, сель сошел с гор. Да и сами камни от времени буквально срослись между собой. На расчистку уйдет много времени, зато эти камни можно использовать для постройки домов.
Развернувшись в руках иша, Ситар вдохнул его запах, прежде чем потянуться губами за поцелуем.
— Это «да»? — спросил Камал, на мгновенье отрываясь от сладких губ канти.
— Да, лорд эр Шехар.
— Как ты меня назвал? — у Камала сбилось дыхание.
— Камал лорд эр Шехар, тот, кто достиг успеха, поднялся на вершину. Разве это звание не достойно тебя, мой иша? И цвета нашего рода будут зеленый и серый, как эти горы, как наш дом.
Отвечать на этот вопрос не было нужды. И снова был поцелуй. Много поцелуев, от которых кружилась голова и пела душа, опьяненная счастьем.
========== Глава 6 ==========
С утра в путь пуститься не вышло, поскольку Ситар… проспал. Вернулись они из похода в горы поздно, потом ему еще долго не спалось, все покоя не давали воспоминания о поцелуях и ласках, о руках и губах, скользящих по его телу. О мягкости и упругости, а еще о теплоте кожи под пальцами и о том, как приятно было держать в собственных руках удовольствие другого ишан. Все эти мысли вновь и вновь вызывали возбуждение, но на этот раз Камала рядом не было, так что Ситару пришлось самому справляться с собственной проблемой. В результате уснуть удалось только под утро. Камал не давал его будить, пока не выспится, за что получил ехидный взгляд от Гириша, понимающий от Нилама, одобрительный от Ракеша и злой от Инду.
Инду, кстати, пытался с ним поговорить, в сотый раз рассказывая о своей любви, но вновь ничего не добился. Камал воспринимал его только как брата, о чем и говорил канти каждый раз. Обиженный Инду расплакался, когда понял, что Камал все-таки уедет, и сбежал, даже на прощание не вышел.