Он смотрел на экран, его отрешенное лицо пылало ненавистью. Я вспомнила, как Алекс рассказал мне по секрету, что вся его семья получила ангельские ожоги. Так что я не винила его.
— Тише, парни, — сказал Алекс.
Финальная картинка показала Двенадцать в ангельской форме. Их крылья ярко светились.
— Мы, chilangos[34], должны быть благодарны Совету серафимов за то, что они выбрали Мехико, — говорил репортер за кадром. — Но сейчас мы можем только ждать и надеяться.
— Боже, не могу дождаться их смерти! — выпалила Лиз, как только на экране появились два комментатора, которые взволнованно переговаривались. — Приносят миру пользу!
— По крайней мере им, похоже, не очень по душе льстивый Разиэль. — Кара сморщила нос от отвращения. — Звучит так, словно он недолго будет удерживать Церковь в своих руках.
— Да, но это не важно, если нам удастся попасть в Торре—Майор! — прорычал Сэм. — Алекс, как у нас с этим? У тебя есть план?
Я посмотрела на него, гадая, что он скажет. Когда Алекс не ходил с командой на охоту, то крутился вокруг задней стены Торре—Майор у служебного входа. Хотя у меня уже несколько дней было чувство, что у него в голове созрел план, он, похоже, не хотел об этом говорить.
Сейчас, очевидно, тоже.
— Я работаю кое над чем, — коротко сказал он. — Не беспокойся, мы попадем туда. Но всему свое время. Нам нужна информация о системе безопасности, или придется работать вслепую.
— Я хочу знать, что это за жизненно важные дела для всех ангелов, которые они затевают? — тихо сказал Себ.
— Без понятия, — ответил Алекс. — Но сейчас меня волнует только то, что имеет отношение к атаке.
Он смотрел на экран телевизора и, казалось, не особенно переживал. Но я видела еле заметные морщинки у него на лбу и знала, что на самом деле он беспокоится.
— Надеюсь, это не имеет, — сказала я.
Алекс посмотрел на меня, и я увидела, как он расслабился. На секунду я почувствовала себя так, будто в комнате были только мы двое. Улыбнувшись, он коснулся моей спины, и я почувствовала сквозь рубашку тепло его пальцев.
— Надеюсь, — сказал он.
Команда увидела, с кем им действительно предстоит драться. Все еще больше разволновались, но стали решительнее. Алекс продолжал ежедневно водить их на охоту. Это заставляло меня проклинать свою неспособность скрывать ауру больше, чем когда—либо. Яне могла просто сидеть дома, когда опасность возрастала с каждым днем. Теперь ангелы знали, что УА в городе. Я не могла расслабиться, пока все не возвращались домой. Алекс был осторожным и никогда не повторялся. Он всегда выводил команду в разные места и в разное время. Иногда они даже выходили по ночам. Подготовка УА улучшалась не по дням, а по часам. Алекс думал, что если мы достанем информацию о системе безопасности, то у нас будет реальный шанс победить Совет.
Когда его спрашивали, он отвечал, что у него есть план, как проникнуть в Торре—Майор, но он работает над деталями.
— У тебя есть план? — спросила я шепотом как—то утром, когда мы были вдвоем в его спальне. Я лежала в его объятиях и наслаждалась прикосновением его кожи. Я проскользнула к нему в комнату, пока остальные завтракали. Я знала, что Алекс уже поел. Он рано вставал. Когда я все рассчитывала, мы могли полчаса побыть наедине. Это время было невероятно ценным для нас. И не только для разговоров. Я погладила его голую грудь. — Или ты пытаешься сохранить боевой дух?
Алекс вздохнул. Продолжая обнимать меня за плечи, он вытянул другую руку и отмахнулся от пылинок, которые летали повсюду.
— Да, у меня есть план. Но он мне не очень нравится, — признался он. — Я не хочу ничего говорить команде, пока мы не добудем информацию о системе безопасности. Надеюсь, нам удастся узнать что—нибудь, что улучшит его.
Я закусила губу. Это плохо. Но ничего не сказала; Алекс явно не хотел это обсуждать. Он повернулся ко мне, и мы лежали и молча смотрели друг на друга. Я почувствовала, как тону в его серо—голубых глазах, необычайно ярких в обрамлении черных ресниц. Я уловила его состояние, и у меня перехватило дыхание — глубокая тоска. Он был подавлен тем, что у нас не будет долгой счастливой жизни, как мы оба хотели. Эта мысль напугала меня.
Он протянул руку, коснулся пряди моих волос, словно никогда их не видел, и потянулся губами ко мне. Я чувствовала, как ему хочется затеряться во мне. Мне это тоже было необходимо. Мы поцеловались, и я крепко обняла его. Как бы я хотела, чтобы время замедлило свой ход и вокруг нас не было людей, чтобы мы просто делали то, что хотим. Хотя я старалась не думать об этом, но в самые отчаянные моменты не могла не задаваться вопросом, сможем ли мы пережить это. Я не хотела умирать, не пережив близость с парнем, которого я люблю.
— Алекс, может... — прошептала я. Сердце стучало. Я покраснела, и у меня по коже побежали мурашки.
Он приподнялся на локтях и стал изучать мое лицо. Прежде чем он смог что—нибудь сказать, мы услышали, как Сэм и Брендан вернулись в спальню, споря на тему баскетбола. Они говорили о баскетболе так, как будто мы не находились сейчас в тысяче миль от NBA[35]. Я закрыла глаза и почувствовала, что плачу. Алекс вздохнул и поцеловал меня.
— Скоро, — сказал он, и я поняла, что он собирается позволить всему случиться, несмотря ни на что.
Можно было бы взломать шестизначный код безопасности, подобрав одну неизвестную нам цифру, но они меняли код каждую неделю, каждый раз возвращая нас к началу. Все нервничали, особенно Кара, которая не смогла быстро добыть код, хоть мы все этого ждали. Оставалась всего лишь неделя. Остальная команда все свободное время тренировалась или смотрела телевизор почти без звука.
Но меня заботил не только успех операции. Раз или два я замечала у Себа проблески сильного чувства, которое видела в нем вдень нашей первой встречи. Глубокие нежные вспышки, которые говорили мне, что он продолжает надеяться, что между нами будет нечто большее, чем дружба.
Обычно он держал это глубоко внутри. И я была рада. Я не хотела знать о его чувствах ко мне. Я не хотела менять наши отношения, не в этой жизни. Мы с Себом только успели сойтись, прийти к абсолютному взаимопониманию. Он действительно был мне как брат. Духовный близнец, который каким—то образом сумел найти меня после целой жизни.
Голубой. Я мысленно представила прозрачный светло— голубой цвет, как небо лешим днем. Мы сидели во дворе, я сосредоточилась на ауре, слегка поддерживая возникшее между нами чувство единения и игры. Аура послушно изменилась с серебристого в цвет неба. Мне удалось заглушить внутренний голос и не замечать отдаленный стук моего сердца. Для разнообразия Себ в этот раз не поддерживал меня, хотя я чувствовала, как он сидит рядом и молча желает, чтобы у меня все получилось.
Где—то сработала автомобильная сигнализация, и я вздрогнула. Аура вновь вернулась в серебристый цвет. Я попыталась еще раз, но понимала, что ощущение легкости уже упущено и теперь мне нужно поиграть с аурой в бенгальские огни, чтобы вернуть его. Я вздохнула и открыла глаза. Сейчас, когда я уже достигла такого уровня, Себ продолжал говорить, что мне нужно запирать ауру отдельно от разума, чтобы ничто не могло отвлечь меня, но я все равно никак не могла привыкнуть к этому.
— У тебя уже получается гораздо лучше, — заметил он.
Мы опять устроились вокруг стола для пикника. Себ сидел задом наперед на скамейке предо мной, а я на столе.
— Да, но... — Я замолчала и сжала лицо руками. — Черт, почему я не могу научиться, а у тебя так просто получается? Это хуже, чем вернуться на урок алгебры.
— Я научился, когда был маленьким. Думаю, тогда было легче, — мягко заметил Себ. Он сидел спиной к краю стола, упершись локтями по сторонам, и с любопытством смотрел на меня. — Ты изучала алгебру?
Я махнула рукой.
— Не по своей воле. Это было обязательно. — Я много рассказывала Себу о старшей школе. Как и Алекс, он видел ее только по телевизору. Я подтянула колени и скрестила ноги. — Ты бы пошел туда, если бы у тебя был шанс? В старшую школу?