Глеб не торопился делать выводы. Он вновь пристально оглядел деревья и кустарники, навострил слух и долго вслушивался в звуки леса, стараясь вычленить из них что-то чуждое и необычное. Но и на этот раз он ничего не почуял.
«Уж не изменяет ли мне моя интуиция?» – пронеслось в голове у Глеба.
Он нахмурился и осторожно пустил коня вперед, но конь, пройдя пару шагов, остановился как вкопанный и возмущенно и испуганно захрапел, не желая идти дальше.
«Конь что-то чувствует, – подумал Глеб. – А я – нет».
Он быстро и бесшумно спешился, подвел коня к ближайшему дереву и закинул узду на торчащую кверху ветку. Затем стал медленно и осторожно приближаться к телу, оглядывая ближайшие кусты придирчивым, недоверчивым взглядом.
Наконец, он остановился возле тела, присел на корточки и оглядел его получше. Это была девушка. Молодая и когда-то красивая. Судя по состоянию тканей, уже тронутых тлением, она и впрямь была мертва не меньше суток. Горло бедняжки было перерезано от уха до уха.
Мертвый и ограбленный странник – зрелище довольно обычное для большака. В былые времена разбойники оттаскивали убитых в кусты, но то было раньше. Нынешние душегубы со своими жертвами не церемонились.
Однако чаще всего на пути попадались мертвые купцы или путешественники, но молодая, красивая девушка… Как могла она забрести в такую глушь? Отправилась в лес за грибами? Одна?… Да и не походила она на деревенскую простушку. Одежда на ней была небедная и почти роскошная. Такую одежду носят дочки оборотистых купцов.
Глеб еще раз оглядел кусты и деревья и снова перевел взгляд на мертвую девушку. У него неприятно засосало под ложечкой. Что-то во всем этом было не так.
Поначалу Глеб не понял, что именно его встревожило, но через несколько секунд догадался. Мертвая, тронутая тлением, объеденная животными и поклеванная птицами, девушка совсем не источала смрад. Она вообще не пахла – никак и ничем, словно была не мертвецом, а глиняной куклой.
И вдруг покойница открыла глаза и уставилась на Глеба. От неожиданности он попятился и едва не упал.
Девушка улыбнулась и сказала:
– Привет!
– Кто ты? – хрипло спросил обалдевший Глеб. – Кто ты такая?
Девушка прищурила черные, чуть раскосые глаза и тихо пробормотала, подражая голосу Глеба:
– Кто ты? Кто ты такая?
Лицо ее стало быстро преображаться, и вот уже на Глеба смотрело его собственное лицо, только гораздо моложе и миловиднее, чем оно было на самом деле.
Первоход тряхнул головой. «Надо завязывать с водкой и олусом», – подумал он. А вслух растерянно пробормотал:
– Что все это значит?
Девка снова стала девкой, улыбнулась и ответила:
– Это значит, что ты попался! Доставай кошель, купец! И гляди мне, потянешься за мечом – убью!
Острие кинжала ткнулось Глебу в шею.
2
Сжимая в одной руке кинжал, другую девушка поднесла к лицу, сунула два пальца в рот и громко свистнула. Послышался громкий треск, и из леса высыпала ватага разбойников, вооруженная мечами, луками и топорами.
Купцы, их помощники, а также трое охоронцев, с которыми Глеб за всю дорогу не перекинулся ни словом, соскочили с телег, закричали и выхватили мечи. Все произошло быстро, почти молниеносно. Еще несколько секунд назад лес был тих, а большак спокоен, и вот уже на большаке, вокруг стоящих телег, завязалась кровавая бойня.
Девушка рывком села и хотела что-то сказать Глебу, но он быстро отпрянул, сильным ударом руки выбил кинжал из ее тонких пальцев и, резко качнувшись вперед, въехал разбойнице лбом в переносицу. Затем вскочил на ноги, выхватил из-за спины обрез охотничьего ружья и первым же выстрелом прострелил самому могучему из разбойников плечо.
Тот вскрикнул и выронил топор, а Глеб еще дважды спустил курок, и еще два разбойника повалились на землю.
Возле уха Глеба просвистела стрела, он резко развернулся и сшиб лучника с ног выстрелом в грудь.
Грохот выстрелов заставил разбойников умерить прыть, а когда четверо из них остались лежать в пыли, прочие снова брызнули в кусты, как шакалы, бросившие добычу, испугавшись появления разъяренного медведя.
Глеб оглянулся на девку. Никакой девки на большаке не было. Зато с того места, где она только что лежала, взвился маленький вихрь, похожий на смерч, пронесся по большаку и сбил с ног одного из охоронцев.
Глеб грубо выругался, в два прыжка настиг смерч, сбросил с плеч свой плащ и накрыл им кружащееся черное облако. Однако в следующий миг грозная сила выбила у ходока из рук ольстру и отшвырнула его в сторону, а из-под плаща, грузно махнув крыльями, вылетела небольшая, но жутко зубастая спуржун-птица.
Чудовище щелкнуло пастью, и один их охоронцев с криком отскочил к обочине дороги, а из плеча у него брызнула кровь. Глеб, рывком вскочив на ноги, подбежал к спуржун-птице. Чудовище рванулось вверх, но Первоход схватил ее одной рукой за когтистую лапу, а второй рукой выхватил из ножен меч.
Ходок рубанул взлетающую птицу мечом, но она увернулась и стремительно спикировала вниз. Ударившись об утоптанную землю большака, спуржун-птица превратилась в крупную рысь.
Раненый охоронец, сжав в руке меч, встал у нее на пути, но рысь одним ударом мощной лапы сшибла его с ног и ринулась в сторону леса. Однако Глеб был уже рядом. Он вскочил рыси на спину и обхватил ее шею руками. Рысь протащила его на себе пару саженей, а потом завалилась набок и снова превратилась в девку.
Руки Глеба крепко сдавили ей шею, и девка засучила ногами, захрипела.
– Ольстру! – крикнул Первоход бешеным голосом. – Дайте мне ольстру!
Купец Онгудай быстро поднял с земли ольстру, подбежал к Глебу и сунул ольстру в его протянутую руку. Глеб выпустил из пальцев нежную шею девушки и приставил дуло ольстры ей к затылку.
– Только дернись, тварь! – грозно пророкотал он. – Отстрелю башку к едрене фене!
Девка затихла под ним, хрипло дыша и уткнув лоб в землю.
Глеб огляделся и оценил потери. Один молодой купец был ранен в руку. Один охоронец убит. Еще один ранен. Купцу Онгудаю меч разбойника оцарапал щеку.
* * *После того как Глеб в третий раз брызнул в лицо разбойнице водой, она наконец открыла глаза. Глеб убрал в сторону бурдюк с водой и снова приставил дуло ольстры к голове разбойницы. Девушка скосила глаза на ствол, удивленно приподняла брови и спокойно осведомилась:
– Это что?
– Посох Перуна, – в тон ей ответил Глеб. – Слыхала про такой?
Девка качнула головой.
– Нет.
Глеб прищурился.
– Не здешняя?
Разбойница несколько секунд молчала, спокойно и даже слегка насмешливо разглядывая Первохода, потом ответила:
– Мы с ватагой пришли из Зельцких лесов.
– Вот оно что. А…
Девка странно улыбнулась.
– Думаешь, ты поймал меня?
Глеб тоже усмехнулся, но усмешка у него вышла холодной и безжалостной.
– А на что, по-твоему, это похоже?
– На то, что ты дурак, – сказала девка и вдруг стала прозрачной, как стекло. Длилось это мгновение, а потом разбойница обрушилась на землю водой.
Бурлящий ручеек воды устремился в овраг, и не успел Глеб прийти в себя от изумления, а уже на земле перед ним было одно лишь пустое и сухое место.
– Ускользнула! – ахнул один из купцов.
– Просочилась! – воскликнул другой.
– Колдунья! – прохрипел выживший охоронец.
Глеб пощупал землю, понюхал пальцы и озадаченно нахмурился. С таким колдовством ему еще не приходилось встречаться.
– Первоход, что за тварь это была? – дрогнувшим голосом спросил с телеги купец Онгудай.
Глеб молчал, размышляя.
– Надо думать – русалка, – проговорил охоронец таким же голосом, как Онгудай.
Первоход снова осмотрел пустое место перед собой, задумчиво нахмурил лоб и покачал головой:
– Нет, братцы. Это была не русалка.
– Но ведь она темная тварь, верно? – снова спросил кто-то из обоза.
Глеб поднялся на ноги, повернулся и ответил: