– Я понимаю, что мне не следует это говорить, но все-таки тебе не следует показываться на людях с этой особой. Слишком рано, – убежденно заявила Эрин. – Этим ты втаптываешь в грязь память о маме.
– Эрин, я не показываюсь с ней нигде. Мы просто друзья. – Между тем он уже понял, что Лорен не против и более близких отношений. Но сам он пока еще не был готов к этому, и Лорен, казалось, это понимала.
– Ах, па, о вашей так называемой дружбе уже сплетничают газеты, – возразила Эрин.
– Я не знал… Что ж, тут я ничего не могу поделать. Люди верят в то, во что им хочется верить. Но ты ведь знаешь, как я любил вашу маму.
– Да, конечно. Поэтому я и не понимаю, почему ты встречаешься с такой особой, как Лорен Бастион. Судя по тому, что я про нее прочла, она настоящая профи – женит на себе богатых мужчин и вскоре разводится. Ты словно ослеп.
– Эрин, я знаю, что со стороны это выглядит именно так. На самом же деле ей до сих пор просто не везло.
– Па, ты уверен, что это так? Ведь ты знаешь только ее версию.
– Да, конечно, но за ярким, даже броским фасадом скрывается очень разумная и свободомыслящая женщина. Она приятная. Ее дружба немного смягчила боль от моей страшной и невосполнимой утраты. Эрин, прошу, не сердись на меня.
– Па, я разочарована и абсолютно не доверяю Лорен Бастион. По-моему, ты просто не хочешь видеть ее недостатки. Возможно, горе помутило твое восприятие. Либо Лорен просто ловко умеет манипулировать мужчинами. Как бы то ни было, тебе пора наконец открыть пошире свои глаза, а не сердце.
– Дочка, ты не права. Лорен очень великодушная и деликатная. Вот если бы ты согласилась познакомиться с ней ближе…
Эрин не выдержала и вспылила.
– Я не хочу с ней знакомиться! – Но тут же она опомнилась и сменила тему. – В последнее время ты был постоянно занят. Галереей в Найтсбридже занималась практически я одна. А Фил рассказал мне, что ты уже две недели не показывался в Уайтчепеле. Он всего лишь менеджер и не должен нести один всю ответственность за дела той галереи.
– Фил всегда злился, когда я приезжал в Уайтчепел и влезал в тамошние дела. Поэтому я не сомневаюсь, что сейчас он радуется. Что же касается этого филиала, то Лорен, между прочим, предложила мне одну вещь, которую я сейчас серьезно обдумываю.
Эрин с ужасом посмотрела на отца.
– Что она тебе предложила?
– Она считает, что галерею в Уайтчепеле можно сдать в аренду тому же Филу, сохранив при этом процент от выручки. А мы тогда сможем сконцентрироваться на нашей большой галерее в Найтсбридже и даже расширить ее. Мы обсудили преимущества этого варианта, и я считаю, что идея замечательная.
– Что Лорен понимает в торговле произведениями искусства? И с каких пор она получила право голоса в нашем бизнесе? – рассердилась Эрин.
– Ну… она лишь высказала свое мнение… Хотела помочь.
Эрин онемела. Ей не хотелось верить, что отец обсуждает с Лорен деловые вопросы и даже прислушивается к ее мнению. Ее неприязнь к этой женщине моментально усилилась.
– Прости, что я в последние недели переложил на тебя все галерейные дела. Просто мне нужно было прийти в себя, – заявил Гарет. – Обещаю тебе, что теперь все пойдет нормально.
Эрин озабоченно смотрела на отца. Поколебавшись, она решила сообщить ему еще одну горькую весть.
– На прошлой неделе я продала «Радостный день».
Гарет наморщил лоб и горестно вздохнул.
– Мама очень любила эту картину, – продолжала Эрин. У нее дрогнул голос. Она чуть не умерла от разрыва сердца, когда уносили картину. – Посетители галереи интересуются другими картинами мамы. В Уайтчепеле, вероятно, тоже.
– Этого можно было ожидать. Любители искусства сейчас раскупают мамины картины. Пройдет несколько недель, и их интерес направится на что-нибудь другое.
Эрин не поверила своим ушам.
– Так же, как ты направил свой интерес на кого-то другого, па.
– Эрин! – возмутился Гарет. – Как у тебя язык поворачивается? Больше не говори со мной в таком тоне, понятно? Ваша мать была мне бесконечно дорога. Я бы вернул ее немедленно к нам, будь это в моих силах. Но ведь мы с тобой понимаем, что это невозможно.
Эрин пожалела о своей вспыльчивости, но она была слишком оскорблена.
– Если бы ты вправду любил маму, ты бы не связался с этой мерзкой женщиной буквально через месяц после того, как мамы не стало. – Она зарыдала и побежала к себе наверх.
Корнелиус подошел к двери своего дома и увидел сидевшую на ступеньках племянницу. Он сразу обратил внимание на ее покрасневшие от слез глаза.
А она с облегчением вздохнула, что все-таки встретилась с ним, так как он уезжал по делам в Таиланд, и она не знала точно, вернулся он или еще нет. Первым делом ей бросился в глаза его темный загар. Дядя выглядел совсем как таец.
– Привет, дядюшка, – сказала она. – Ты давно вернулся?
– Вчера вечером, Эрин, – ответил Корнелиус, приглашая ее в дом, и тут же с тревогой спросил: – У тебя что-то случилось?
– Я… ну, просто я рада тебя видеть, – ответила Эрин. Она поняла, что дядя еще не успел прочесть в газетах сплетни про ее отца и Лорен. – Как там Таиланд?
– Сокрушительная жара, но поездкой я доволен. Мне удалось купить парочку роскошных сапфиров.
Корнелиус знал, что Эрин тосковала по матери. Он тоже ужасно горевал по своей единственной сестре, и ему было мучительно больно сознавать, что он больше не увидит ее, когда вернется в Лондон. Он и Джейн были очень близки, особенно после того, как после трехлетней борьбы за жизнь его жена Коринна скончалась от рака. Она много лет пыталась забеременеть, и когда потом, наконец, легла на обследование, у нее и обнаружили онкологию.
– Может, ты выпьешь коньяка? – спросил Корнелиус, видя, что его племяннице явно нужно подкрепить силы. Себе он налил тоже.
Они чокнулись. Эрин понимала, что дядя ждет от нее каких-то объяснений, но все не решалась ничего сказать. Конечно, он рассердится на ее отца, это точно. Но он всегда давал ей полезные, замечательные советы. Сейчас она нуждалась в них как никогда.
– Тебе грустно без мамы, да? – спросил Корнелиус.
Эрин кивнула со слезами на глазах.
– Мне просто не верится, что она ушла от нас навсегда.
– Я тоже скучаю по своей дорогой сестре, – признался Корнелиус. – Хотелось бы мне сказать, что время лечит любые раны, но ко мне это явно не относится.
Время не излечило боль от потери Коринны. С каждым годом он тосковал еще сильнее. Сестра Джейн была моложе его, и ее внезапная смерть стала для всех ужасным шоком. Она сидела за мольбертом в своей мастерской в мансарде их дома в Найтсбридже и вдруг упала замертво. При вскрытии выяснилось, что у нее был разрыв аневризмы сосудов головного мозга. Смерть наступила мгновенно. Никто не мог и предположить, что такое произойдет; за несколько часов до этого у нее лишь слегка болела голова.
– Да, это было страшно, дядя, но сейчас меня волнует не это, – сказала Эрин.
– Что же тогда? Что-нибудь не так с Брэдли?
Брэдли рос абсолютно здоровым, но в семь лет заболел детским параличом. Врачи сказали Гарету и Джейн, что он никогда не сможет ходить. Гарет был готов принять удар с надлежащим достоинством и не роптать на судьбу. Но Джейн восстала против такой участи для своего сына. День за днем она занималась с Брэдли и сама составила план его лечения. Ее огромные усилия и сильная воля Брэдли принесли свои плоды – он выздоровел вопреки всем медицинским прогнозам. Единственным следом страшной болезни осталась легкая хромота. Полный решимости не поддаваться болезни, он с воодушевлением занимался в школьные годы спортом, а потом катался на водных лыжах и лазил по скалам – к неодобрению матери. Корнелиус восхищался племянником, но при этом неизменно заботился о его здоровье.
– У Брэдли все нормально, он молодчина. Но мы с ним страшно беспокоимся за папу в последнее время.
– Он больше никогда не будет прежним, – успокоил ее Корнелиус. – Скорбь дело тяжелое; уговаривайте его, чтобы он выходил из дома и встречался с людьми. Если он засядет дома, как это было со мной, или уйдет с головой в работу, ему это не пойдет на пользу.