- Даже готовить еду? - спросил я.
- Готовить еду?! - усмехнулся Джош. - Мне даже расчёсываться самому не было нужды.
Я открыл рот и только и мог, что выдохнуть какое-то глупое 'О-о-о', а когда пришёл в себя, то поинтересовался, зачем было уезжать из такого хорошего места, но он снова замолчал и только покачал головой - всё, мол, разговор закончен. В такие минуты Джош становился очень грустным, и я сразу прекращал все свои расспросы.
Как-то утром я проснулся и увидел его рядом, он смотрел на меня и в его глазах был страх, который ему не сразу удалось скрыть.
- Почему мистер Фишборн всех нас назвал беглецами? Почему ты уехал из того большого города? - выпалил я первое, что пришло мне спросонья в голову.
Джош помедлил, но всё же ответил:
- Там были они - другие. Их были тысячи и тысячи. И я их всех увидел. Здесь, в Хоупвиле, только такие, как мы с тобой, Зак.
Я ничего не понял из сказанного, а он больше не стал пояснять.
1) Мантра Ваджрассатвы - сто слоговая мантра известна и почитаема в индуизме и буддизме, способна полностью избавлять человека от духовной грязи.
2) Мантра покоя. 'Ом' - символ пульса вселенной. 'Шанти' - мир, тишина.
3) Согласно буддийским представлениям, нараки (обитатели ада, кромешники), преты (голодные духи). Персонажи буддийской картины мира, определяются как 'неблагие', 'дурные', 'несчастные' формы рождения.
4) Сансара - круговорот рождения и смерти. Перерождение, реинкарнация, переселение душ.
5) Нирвана - освобождение от страдания, от круга рождений (сансары).
6) Благородный Восьмеричный Путь - путь, указанный Буддой, ведущий к прекращению страдания и освобождению от сансары.
7) Шакти - духовная сила, энергия.
8) Акамхара - эго, проявления личности, чувство 'Я'.
***
Жизнь в Хоупвиле была скучной. Никогда не понимал, как Джош с его неуёмной жаждой деятельности мог ей довольствоваться. За то время, что мы прожили здесь, даже мне примелькались немногочисленные местные жители и низенькие скромные дома. Хоупвиль был почти отрезан от внешнего мира, его жители напоминали туземцев, отказавшихся принять технические и информационные блага цивилизации. Все, кто проезжал через него, считали местных либо чудаками-технофобами, либо религиозными фанатиками. К любому механизму, оснащённому интеллектуальной программной системой, местные относились с подозрением. Мистер Фишборн по этому поводу как-то сказал мне: 'Когда машины становятся умнее людей, в людях отпадает необходимость. Я не хочу жить в мире, где для меня больше нет места'. Мне была не понятна эта их философия, большие города манили меня, а идея состариться и умереть в Хоупвиле, не повидав другой жизни, пугала до чёртиков.
От мысли уговорить Джоша вновь посетить тот огромный город, из которого он когда-то сбежал, меня останавливала простая арифметика. Если в Хоупвиле Джеки, Люки и Ларри когда-то должны были закончиться, то там их количество могло быть просто неисчерпаемым. Но всё равно, я так долго об этом думал, что пришёл к неожиданному выводу - может быть, в том городе у Джоша было бы больше шансов отыскать своего истинного альфу? Однажды он сказал, что когда у омеги есть его альфа - это гармония и полное удовлетворение, а когда нет - повод кидаться во все тяжкие. Я очень хотел гармонии. Мы могли бы жить втроём - и больше никаких записок и 'блудливых недель'.
По мере того, как я взрослел, блудливые недели, давались нам обоим всё труднее. Не знаю, кого я наказывал больше, себя или Джоша, когда делал вид, что его не существует: молчал, уворачивался от прикосновений, хотя на самом деле хотел только одного - положить голову ему на колени, будто он никуда не уходил и спокойно уснуть, чувствуя, как его пальцы перебирают мои волосы.
Как-то после очередного его особенно длительного загула я решил расставить все точки над 'i'.
- Джош, - сказал я, затем взял его за руку и усадил на диван, - нам нужно серьёзно поговорить.
Обычно дурацкая фраза 'серьёзно поговорить' не подразумевает ничего хорошего, но я просто не знал с чего ещё можно было начать этот разговор. В таких делах все карты в руки более опытному, а разговаривать и выяснять отношения всегда было прерогативой Джоша. Я же предпочитал отмалчиваться и дуться, но только до тех пор, пока меня не скручивал очередной приступ тактильного голода, вынуждая сдаться и признать своё поражение. В лучшем случае я приходил и садился у его ног, виновато уткнувшись носом в его колени, а в худшем - лежал, свернувшись клубком, уже не в силах шевелиться и глубоко дышать, пока Джош сам не находил меня. Он мог жить без меня, я же без него нет.
- Как узнать, что рядом подходящий тебе альфа, ну... тот самый?
Джош вперил в меня полный подозрительности взгляд, и я уже было подумал, что он скажет не лезть во взрослые дела, как он выдал:
- Господи, Зак, ты чувствуешь, что скоро начнётся течка? Колет внизу живота? Тянет поясницу, да? Ты в последнее время слишком долго сидишь в ванной. Рановато немного, но у Руди, сына шерифа Флинна тоже недавно началась. А он всего на полгода старше тебя. - Не успел я опровергнуть эти нелепые предположения, как он просто добил меня: - Если тебе постоянно хочется мастурбировать, то это самый верный признак. Ещё могут быть обмороки или может тошнить. Ты не терял сознание последнее время? Первый раз - это очень важно. Ты должен сказать мне заранее!
Ох уж эти стыдные разговоры. Я был совсем не готов обсуждать ни течку, ни то, что я делаю в ванной, ни сколько времени это занимает. Я сидел красный до самых кончиков ушей, которые полыхали так, что мне пришлось прикрыть их ладонями. Разговор должен был быть о нём, а не обо мне. Я хотел поговорить о том, что это он, Джош, ходит на поводу у своей похоти и только и думает о том, как бы наконец от меня избавиться. Пока он болтался, не пойми где, я едва не рехнулся, особенно с учётом того, что слышал, как некий Ларри из Саннивейла говорил ему: 'Подумай, Джош, ну что ты забыл в этой дыре? Поехали, у тебя будет другая жизнь, тебе даже вещи собирать не нужно'.
Каждый раз, встречая кого-то вроде этого альфы, Джош с раздражённым шипением отсылал меня: 'Зак, иди домой, меня не жди, буду поздно'. А потом ещё и высказывал мне: 'Нельзя сверлить человека таким испепеляющим взглядом. У тебя на лице написано, что ты желаешь ему немедленной мучительной смерти'.
Так всё и было. Я всем им желал смерти. Причём ещё до того, как Джош одаривал кого-нибудь из них своей благосклонностью. Если Джош был обыкновенным сластолюбцем, то я, скорее всего, латентным маньяком-убийцей.