- Его нельзя увезти, Хью. Его нельзя тревожить. Даже крышку открывать не следует. Нужно исключить любые раздражители. Замереть. Застыть. Тянуть время. Как тебе объяснить, твердолобый ты человек? Магомет не может идти к горе, понимаешь? Гора сама должна прийти к нему.
- Посмотри, - в горле у меня пересохло, но другого выбора не оставалось, - проверь меня на совместимость тканей.
- Ты в своём уме, Хью?
- Я не дам ему умереть!
- В любом случае... - доктор Холл внезапно осёкся, и я проследил за его взглядом. Дэйви обошёл погрузчик и направился в нашу сторону. Он встал позади меня и шепнул:
- Иди, я с ним договорюсь. Я сумею его убедить помочь нам.
Я кивнул и пошёл к погрузчику, краем глаза отметив, как Дэйви положил доктору Холлу руки на плечи и стал что-то говорить. Доктор сначала выглядел напряжённым, но потом расслабился и стал внимательно кивать, с чем-то соглашаясь. Наверное, дипломатия совсем не мой конёк. Дэйви отпустил доктора и направился ко мне.
- Найди другой погрузчик. Этот не работает в медотсеке. Другой стоит сразу за поворотом в восточный сектор. Доктор Холл нам поможет.
Трудно описать словами облегчение, которое на меня накатило. Мне показалось, что я стал невесомым и могу бежать, не касаясь земли.
Внезапно меня прошиб холодный пот. Идиот, тормоз, дурак несчастный... как последний болван попался на тот же трюк. Собрав все силы, я бросился назад и со всего размаху влетел в силовое поле, которое мягко приняло меня и тут же отпружинило назад. Дежавю. Он, отгороженный стеклом и противоударной сеткой, и я снова ничего не мог поделать.
- Нет... зачем ты...
Многое в жизни можно делать неправильно, так, чтобы это не принесло облегчение, а наоборот, только обострило боль - кричать про себя, плакать в себя. Дэйви прислонил ладонь к стеклу и включил громкую связь.
- Я люблю тебя, Хью, и всегда любил. Ты идеальный, Заку очень повезло. Сегодня ты доказал, что я не ошибся в тебе. У Ар-Ди очень хороший слух. Нечеловечески хороший. Всё, что тебе сегодня говорил Габриэль, по сути, предназначалось для моих ушей. Благодаря тебе сегодня я услышал то, о чём мог только мечтать. - Дэйви закрыл глаза и немного подался вперёд. - Он хочет забрать меня с собой. Знаешь, Хью, это очень странно, но я не чувствую, что Габриэль боится смерти, хотя мне самому... мне очень страшно. Я хочу попросить прощения за всё зло, которое причинил тебе. Я рад, что могу искупить это. И я рад, что у меня есть такой выбор. А теперь... уходи. У меня совсем не осталось времени, а мне так хочется ещё хотя бы немного побыть с ним...
Тишина, болезненная и звенящая. Её тонкие, скользящие по коже лезвия испытывали меня на прочность. 'Брось мне вызов, кричи!' - шептала она, но моё горло, казалось, было забито сухим струящимся песком. Единственный звук, который я был способен выдавить из себя, - свистящий хрип. Как же трудно дышать. Мои ноги утонули во льдах, а в моей груди поселилась знойная пустыня. Мои глаза слезились, от её горячего дыхания и губы запеклись, высушенные последним, прощальным поцелуем Дэйви.
Из кабинета вышел Гэб и замер около доктора Холла, скрестив на груди одну пару рук. Он всё слышал. Он всё знал. Предвидел конец этого представления и просто ждал, когда всё закончится.
- Дэйви.
Его имя, как птица, слетело с моих губ и растворилось. Только между мною и им, самым красивым омегой, которого я встречал в своей жизни.
***
'Чудесное место. Тихое. Барханы медленно ползут под сменяющими друг друга луной и солнцем. Никуда не нужно спешить', - я хорошо помнил даже выражение лица, с которым Рэй произносил эти слова. Вся жизнь впереди, чтобы это прочувствовать.
Вчера умер Гэб. В последние свои часы он уже почти не мог двигаться и говорить.
В самом сердце Убара есть маленькая площадь, где цветут деревья и вода стекает по ступеням огромных каменных глыб. Гэб всегда любил воду. Он сидел в антиграве, словно четырёхрукий бог и созерцал, как струи сливаются, разделяются, охватывают влажными объятиями всё на своём пути и исчезают, достигая земли. Я сидел у его ног.
Я не знаю, какими были его последние слова и были ли они. Меня сморила усталость, и я заснул, а проснувшись, обнаружил, что он уже мёртв. Его ладонь покоилась на моей голове, которую я во сне прислонил к его бедру.
Мой брат имел уникальную способность оставлять в памяти шрамы. Мне больно думать о нём, мне его ужасно не хватает. Его и Дэйви.
Думаю, он действительно забрал Дэйви с собой. Долгий поцелуй и бесконечная ласка прощания. Эти последние объятия сделали Дэйви счастливым. Я видел, он больше не боялся.
Уже третий день я практически живу в медблоке. Я пугаю доктора Холла, потому что у меня есть скверная привычка говорить с тем, кто вряд ли меня слышит. Но чаще всего я сплю. Сажусь рядом с Заком, беру его за руку и через некоторое время вырубаюсь.
А иногда я злюсь. Я и раньше злился. Мне казалось, что всё кем-то уже решено за меня, есть какой-то план, в котором мне навязали участие. Теперь я тоже злюсь, потому что это план почему-то не работает.
Зак так и не пришёл в себя, хотя сердце Дэйви спокойно бьётся в его груди.
Я часто вспоминаю свой сон и думаю о том, как всё могло бы быть, если бы он очнулся. Я поставил ему метку, но не могу дать никаких гарантий, что всё будет хорошо. Я хочу сказать ему что-то вроде: 'Я не знаю, люблю ли тебя сейчас, но я абсолютно уверен, что любил тебя тогда. Я был очень счастлив с тобой. Я верю в вещие сны', - но молчу, потому что Зак не заслуживает моих сомнений.
Господи, пусть его глаза окажутся чёрными. Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста...
***
Я смотрел на Птицеголового, а он смотрел на меня. Пристально и задумчиво, как смотрят на плывущие по небу облака. Он сильно изменился с нашей последней встречи. Его свечение как будто ускользало от меня. И я не понимал, происходило это из-за того, что он удалялся, или из-за того, что бледнел. Я смутно ощущал течение времени, пространство и расстояние. Наверное, поэтому я чувствовал Птицеголового одновременно и здесь, и где-то далеко, сейчас и когда-то ещё.
- Он очень громко думает. - Он тоже смотрел на Птицеголового, только не пристально и задумчиво, а безмятежно. - Знаешь о чём?
Я пожал плечами.
- О тебе. Он говорит, что хочет знать, какого цвета твои глаза. И ещё, что он верит в вещие сны.
- Ничего не знаю о вещих снах.
Странный он, Птицеголовый. Если так хочет, почему не посмотрит?
- Мне нравится его сон.
- Что за сон?
- Посмотри сам.
Он толкнул меня меж лопаток, и я упал в темноту. Покой, который окутывал меня пока я был рядом с Ним, покинул меня.
Наверное, я бы умер от страха, если бы кто-то очень близкий не держал меня за руку.