Глава 7
«Токио, столица Японии, город, который поражает воображение своим размахом, динамизмом и необычайным сочетанием древних традиций и современности. Здесь небоскрёбы соседствуют с древними храмами, а скоростные трассы пересекаются с узкими улочками старого города.
Токио – город противоречий. При внешнем блеске и великолепии он задыхается от перенаселения и выхлопных газов автомобилей. Несмотря на продвинутые технологии, загрязнение воздуха и воды – серьёзная проблема, создающая угрозу здоровью жителей. В Токио особенно чувствуется неравенство в обществе. Перенаселённость делает жильё дорогим и недоступным, что приводит к появлению большого количества бездомных. В этом городе богатые и бедные живут рядом, но разрыв между ними огромен».
Перед вылетом домой ансамбль вернулся в Токио. Если первая встреча с городом ошеломила: подпирающие облака небоскрёбы, многоярусные автомобильные развязки, яркие витрины магазинов, толпы людей на улицах, – то после десятидневного путешествия по стране всё это казалось обыденным, само собой разумеющимся.
Гастроли прошли на «ура», при почти полных залах и тёплом приёме местной публики. Не было никаких провокаций, о которых предупреждали на инструктаже в райкоме. В напряжённом графике гастрольного турне последние два дня оставили свободными, и ансамбль в полном составе: артисты, гримёрши, костюмерши, технический персонал и даже сопровождающий из конторы[19] – ринулись в магазины менять валюту на шмотки, часы, кассетные магнитофоны, фотоаппараты и другой ширпотреб, невиданный на полках советских магазинов.
Перед поездкой всем разрешили приобрести по одиннадцать тысяч японских иен. Звучит богато, но всего-то пятьдесят долларов в пересчёте по курсу. Не разгуляешься. Хорошо, у Клавы оказался знакомый валютчик, подкинул японских дензнаков по божеской цене. Оставалось надеяться, что конторский товарищ закроет глаза на некоторое несоответствие суммы покупок официальному лимиту. Поскольку сам товарищ музыкальный комбайн за тридцать три тысячи иен купил. А это, между прочим, сто пятьдесят зелёных.
Сама Клава в магазины не пошла. Поважнее дело было. Попросила самурая – так они прозвали приставленного к группе переводчика – написать на бумаге со штампом отеля адрес американского посольства для таксиста. Сама-то Клава по-японски ни бельмеса, а уж дурацкие иероглифы рисовать – не дай бог. Она и по-английски знала только «фак ю» – спросила у инструктора в райкоме, что отвечать, если вербовать в шпионы начнут. Хорошо ещё в Союзе озаботилась, уговорила знакомую учителку перевести на английский заявление о предоставлении политического убежища. Учителка сначала отнекивалась, но сунутые в карман блузки два хрустящих полтинника произвели нужный эффект.
Самурай Клавину просьбу выслушал с обычным своим невозмутимым видом, вопросов не задал, нарисовал на бумаге две ровные строчки, в типографии ровнее не напечатают, с поклоном протянул Клаве-сан и с важным видом удалился.
Очереди у посольства не было. Дежуривший на входе здоровенный чёрный амбал в военной форме взял Клавин загранпаспорт, пробежал глазами заявление о политическом убежище и позвонил куда-то по телефону. Через несколько минут появился другой чёрный, поменьше ростом и в гражданском, провёл Клаву в кабинет, на двери которого висела какая-то табличка на английском.
В кабинете сидел симпатичный белый толстяк, который при появлении Клавы вскочил, разулыбался, словно в «спортлото» выиграл, и на неплохом русском объявил, что ужасно счастлив видеть саму госпожу Козлову, продюсера знаменитого советского ансамбля, гастроли которого с небывалым успехом прошли в Японии.
Продюсером Клаву никогда раньше не называли, она поначалу обиделась, но толстяк так мило суетился, предлагал кофе, чай, виски со льдом, что обижаться было глупо. Клава решила, что продюсеры у них в Америке – большие шишки, и согласилась на виски со льдом.
Заявление о политическом убежище толстяк прочитал гораздо более внимательно, чем чёрный на входе. Повздыхал, сказал, что решить такой сложный вопрос он быстро не может, нужно время, нужно согласовать с руководством. Тем более госпожа Козлова просит миллион долларов подъёмных, а для этого требуется одобрение финансового департамента. Кроме того, если бы госпожа Козлова просила убежище только для себя – было бы проще. Но чтобы оформить документы на пятерых детей и мужа, нужно написать столько запросов и получить столько согласований, что вся процедура может занять не один месяц. Бюрократия есть везде, не только в Союзе, в Штатах тоже предостаточно. При этом толстяк так горестно вздыхал, так грустно смотрел, потел и вытирал лоб мокрым платком, что Клаве даже стало его жалко. Виски, которое толстяк щедро подливал, кружило голову, и Клава сама не поняла, как оказалась за воротами посольства, в салоне любезно вызванного толстяком такси. Она также не совсем поняла, о чём, собственно, они договорились. Вроде бы о том, что в Союзе с Клавой свяжутся.
19
Контора – разговорное обозначение Комитета государственной безопасности. В советское время официальные делегации, артистические коллективы, группы учёных, выезжающие в капиталистические страны, обязательно сопровождал сотрудник КГБ.