— Не надо извиняться, Арнальдо.
В отличие от последней встречи, когда архиепископ отправил священника на Тремити, теперь он предпочел обратиться к нему по имени, а не по фамилии.
— Мне кажется, вы выглядите очень романтично! Похожи на армейского капитана, возвращающегося домой после долгих мечтаний об отпуске. Весь в пыли и в грязи он врывается к старому родителю, не обращая внимания на свой вид…
— Ваше высокопреосвященство, благодарю вас за отеческий прием, оказываемый мне. Боюсь только, что вы давно уже не видели в своих покоях подобного вояку.
— Наверное, ужасно столько лет провести на Тремити? — спросил архиепископ, постукивая холеной, со множеством колец рукой по листу бумаги, лежавшему перед ним.
— Ужасно, ваше высокопреосвященство. Ужасно, особенно в первые годы. Но что поделаешь! Со временем я полюбил свою паству.
— Да, я знаю, что вы очень любите вашу паству на Тремити.
Падре Арнальдо почувствовал, что архиепископ лукавит. Словно бы слова в его уста вложила маркиза Россоманни. Разумеется, она поведала архиепископу о его жизни на Тремити. И тогда падре Арнальдо решил сделать своим щитом чистосердечие. Этот прием он не раз использовал в общении с духовными лицами. Видя его откровенность, они сразу же обуздывали свое любопытство, а стало быть, меняли и тему разговора.
— Ваше высокопреосвященство, я люблю всех моих прихожан, но двое мне особенно дороги. Это моя кузина Марта и Арианна, дочь одного из управляющих маркизы. Я чувствовал особую ответственность за судьбу девушки, потому что согласно местной традиции семья так печется о сыновьях, что почти забывает о дочерях. К ним относятся как к обузе, от которой нужно поскорее избавиться.
Слушая падре Арнальдо, архиепископ внимательно присматривался к нему и понял, что тот говорит правду. Интуиция подсказала ему такой вывод, хотя он и противоречил всему, что наговорила маркиза. Этот священник говорил искренно. Хотя разница в возрасте между ними была невелика, падре Арнальдо выглядел значительно моложе и крепче его, архиепископа, который достиг высокого положения, это верно, но чувствовал себя очень и очень старым. Работа в папской канцелярии изматывала и опустошала любого священнослужителя, особенно тех, кто участвовал в интригах вокруг власти. Вот и сам архиепископ уже давно утратил жизненную энергию. А священник, сидевший напротив него, был исполнен желания жить и бороться. Пребывая в изгнании на Тремити, он не стал заложником алкоголя, не отупел от одиночества Он нашел для себя смысл жизни, взрастил чувство, за которое надо бороться Он сумел сохранить себя. Подобные личности, уникальные в своем роде, бесспорно, весьма необходимы церкви, дабы она сохранила свое влияние в веках. Больше всего этот священник походил на полководца.
А слабость его состояла в том, что он гордился своим саном служителя церкви и отличался тщеславием.
Архиепископ прекрасно понимал собеседника, ведь такие же гордость и тщеславие были присущи и ему самому, причем даже в большей мере. Церковь предоставляла священникам блестящие возможности возвыситься — как, впрочем, и всякий иной великий институт, прочно утвердившийся в веках. И если все обстояло именно так, как архиепископу виделось сегодня, стоило обратить внимание на этого священника. Наверное, сейчас самый подходящий момент поддержать его. Со временем стоит забрать его в Ватикан. Однако пусть еще подождет несколько лет, пусть помечтает о Риме. И нужно подвергнуть его испытанию.
Архиепископ лениво отодвинул в сторону пресс для бумаги и, глядя на падре Арнальдо из-под прикрытых век, произнес:
— Сейчас церкви требуются несгибаемые священники. Я долго изучал вас и вполне доволен вашей деятельностью на Тремити. Вы показали, что можете пасти свое маленькое стадо. И сумели сохранить хорошие отношения с сильными мира сего. Дипломатия — существенный момент в нашей духовной миссии.
Падре Арнальдо внимательно слушал. Ему казалось, что все складывается даже лучше, чем он предполагал.
— Вы не только прощены. Для вас настало время принять на себя более высокую ответственность… Не бойтесь — конечно же, не на таких пустынных островах, как Тремити.
— Какую ответственность, ваше высокопреосвященство?
— Есть несколько небольших епископатов, где нужен энергичный и толковый епископ.
Епископ! Это казалось падре Арнальдо невероятным. И все же сомневаться не приходилось. Епископат, который хотят предложить ему, будет не намного больше, чем Тремити, но это не имеет значения. Зато он будет жить на материке, обретет свободу. И в деньгах недостатка нет. Сколько же он сможет сделать добра! Все же оставалась одна проблема: необходимо уехать с юга. Маркиза Россоманни ясно выразилась: отвезите Арианну в Милан, в Вену, куда угодно.
— Ваше высокопреосвященство, но я…
— Нет-нет, Арнальдо, вы превосходно справитесь, я уверен.
— Благодарю вас за доверие, я тронут… — Падре Арнальдо замолчал, словно обдумывая что-то. — Ваше высокопреосвященство, любое решение церкви я выполню со смирением. Но позволительно ли мне высказать некоторые пожелания относительно моего назначения?
— У вас есть пожелания?.. Поясните, чего бы вам хотелось, и мы сделаем все возможное.
— Ваше высокопреосвященство, я хотел бы служить на севере Италии. Думаю, что и маркиза Россоманни писала вам об этом же.
— Да, вы правы. Но почему именно там?
— Мой выбор не случаен, ваше высокопреосвященство. Я много размышлял, спрашивал себя, мог ли бы я стать полезнее церкви, если б меня простили и если бы у меня было достаточно средств. И я пришел к выводу, что обязан посвятить свою жизнь борьбе против дехристианизации, которая так усилилась в наши дни.
Архиепископ улыбнулся.
— На севере полуострова церковь пострадала больше, — продолжал падре Арнальдо. — Она пережила реформы австрийского императора Иосифа[23], и ей угрожают идеи якобинской революции. На севере бунтарские призывы якобинцев гораздо больше влияют на народ, чем здесь, на юге. Мне хотелось бы оказать посильную помощь церкви. Я хотел бы бороться…
— Понимаю, — прервал его архиепископ. — А как вы собираетесь это делать?
— Прибегнув к помощи целой армии энергичных и преданных церкви священников.
— Боже мой, и где же вы их найдете?
— Привлеку молодых священнослужителей, юных монахов и создам из них нечто вроде милиции. Используя власть, какой епископ обладает в собственном епископате, можно собрать большие силы. И с их помощью одолеть безбожие. Нам нужны священники, которые могут привлечь на сторону религии всех: молодежь, женщин, пожилых людей… Нужны священники, способные создать религиозную и политическую оппозицию революционным идеям.
Он говорил все это с таким пылом, что архиепископ изумился:
— И где бы вы хотели создать эту так называемую милицию? В каком городе на севере?
— В Милане или поблизости от него. Думаю, именно туда якобинцы попытаются проникнуть прежде всего.
— Милан или поблизости… Но вы же понимаете, сын мой, что подобные решения не принимаются с ходу. В церкви все совершается очень медленно. К тому же Милан далеко отсюда, во всяком случае от меня. И я ничего не могу сделать на севере полуострова.
— А как вы полагаете, ваше высокопреосвященство, кардинал Фабрицио Руффо мог бы помочь?
— Руффо?..
— Мне известно, что он близкий друг папы римского… И вы его очень хорошо знаете…
— Да, конечно, Руффо мог бы незамедлительно поговорить с папой. Кардинал вырос у него на коленях. Конечно, поможет.
— И вы считаете удобным…
— Да, да, я могу это сделать. Я подготовлю вам письмо, Арнальдо. Руффо сейчас находится при дворе в Казерте. А для такого наездника, как вы, нетрудно завтра же добраться туда. Вы ведь торопитесь, или я ошибаюсь?
— Вы очень хорошо меня понимаете, ваше высокопреосвященство. Благодарю вас. События надвигаются, надо спешить.
— Я в восторге от вашего энтузиазма, сын мой. Хотя и полагаю, что ваши планы защитить церковь всего лишь мечта. Однако кто знает! Попробуйте, Арнальдо, попробуйте. Даю вам свое благословение, — он протянул ему бумагу, на которой написал несколько строк. — Прочтите.
23
Иосиф II боролся с влиянием папства, жестко ограничив его власть границами папских владений. Кроме того, он закрыл свыше 700 монастырей, сократил число монахов и монахинь с 65 000 до 27 000 и частично изъял церковные землевладения и передал их гражданскому обществу.