— Марина Юрьевна, — прошептала Катя, — а что вам известно обо всём этом?
— Да немного, Катюша. Ты же знаешь, что после появления этой профурсетки Ольги я не могу разговаривать с твоим отцом, а уж гибель вашей мамы и вовсе свела наше общение на нет. Знаю только, что Дашку замуж собирались выдать, а что и как — дьявол его знает!
— Замуж, значит, да? Ну конечно, Даше скоро восемнадцать. И она может вступить в права наследства. Когда же он уже угомонится… Жаль, что у него ещё одной дочери нет, чтобы, так сказать, «упрочить и закрепить»…
Катя прикрыла глаза и с трудом поднялась.
— Спасибо, что сказали, Марина Юрьевна, хотя ума не приложу, где её искать и что могло с ней случиться. Вы, пожалуйста, Иринке передайте, что у меня голова разболелась, неудобно будет перед ней — она вернётся, а меня нет. Я домой поеду, мне подумать надо. Хотя даже не представляю, что теперь делать, где её искать…
— Катюш, а вы вообще с сестрой общались?
Булавина отрицательно качнула головой:
— Нет, я ушла из семьи, когда Даше было семь лет. С тех пор изредка созванивалась и ещё реже виделась только с мамой. После смерти мамы… я пыталась встретиться с Дашей, но в гимназии мне сказали, что наши встречи запрещены отцом. Я смогла передать кое-какие мелочи через одну женщину, она там техничкой работала. И потом несколько раз приезжала, через неё же передавала сестре сладости и записки. Так что… Мы сёстры только по документам, получается. Вы же знаете, что после разрыва с семьёй бабушка мне заменила всех. Если бы не она, даже не знаю, что бы со мной было.
— Ты уверена, что доедешь? Может, такси вызвать?
— Доеду, — вдруг твёрдо сказала Катя. — Мне теперь не только о себе думать надо, но и о Даше.
— Хорошо, только позвони, ладно? И ещё, Кать. Запомни, и я, и мой муж Андрей Витальевич всегда готовы помочь. Хоть в чём, хоть как, поняла? И не стесняйся, если вдруг что-то понадобится. Бледненькая ты очень, давай давление измерим?
Катя слабо улыбнулась и качнула головой:
— Всё в порядке, просто переволновалась. Спасибо вам, за всё спасибо. До завтра, спокойной ночи.
Булавина медленно вышла из кабинета и направилась по длинному коридору, с улыбкой кивая на приветствия дежурных медсестёр. Она зашла в ординаторскую, взглядом пресекая любые вопросы, молча переоделась и вышла из отделения, вскоре завела машину и не торопясь покинула больничную стоянку…
Часть 3
Тринадцать лет назад. Катя
…— Запомни, если ты ослушаешься, можешь забыть о жизни, к которой привыкла! — Булавин Александр Михайлович резко повернулся в сторону всхлипнувшей жены. — Прекрати рыдать, Лида! Это всё твоё воспитание! Что одна, что другая! Совсем от рук отбились!
— Даша-то тут при чём? — мрачно спросила Катя, исподлобья уставившись на отца. — Она совсем ещё ребёнок. Или твои сомнительные делишки тебе дороже нашего с ней будущего?
— Да как ты смеешь так разговаривать со мной? Дрянная девчонка! Я забочусь о твоём будущем побольше некоторых, что внушают тебе мысли о розовых соплях и воздушных замках! Мне неинтересны твои умозаключения по этому поводу, я сказал своё слово — ты выйдешь замуж за Александра Фёдоровича. Точка!
— И тебя совсем не беспокоит тот факт, что этот твой распрекрасный Александр Фёдорович вчера на банкете, в мою честь, между прочим, трахался со своей секретуткой прямо у меня на глазах? А свою будущую жену отдал на потеху своим псам-извращенцам из охраны?
— Не пори чушь! Что за выражения? Не смей впредь так отзываться об уважаемых людях! — возмущённо воскликнул Булавин.