Та уставилась на Мариссу злобным подозрительным взглядом.
— Сама обзовись.
— Меня Маруськой кличат.
— Ну, иди сюда, побакланим, — она указала на стул рядом с собой. — По какой статье чалишься?
— Да живоглот буксует. Вроде как, мокруху шьет. Он меня все расколоть пытается, головняк себе наживает. Зачурали меня, чтоб я своего хахаля заложила. Я че дура? Мне жить охота. А за стукачом топор гуляет.
— А хахаль твой какой масти?
— Из блатных. Погоняло Тайгер — слышали про такого?
Женщины между собой переглянулись. Они рассматривали девушку, как какое-то диковинное, невиданное доселе существо, вызывающее живой интерес публики. В ее глазах не было ни страха, ни замешательства. Вела она себя уверенно и свободно, но "без понтов", всем своим видом давая понять, что заключенные ей гораздо симпатичней товарищей из органов, являющихся неистребимым злом мирового масштаба. Доверительный тон, которым Мари отвечала на вопросы, постепенно усыплял подозрительность сокамерниц. Крыса, прищурившись, но беззлобно бросила:
— Гонишь.
— За базар отвечаю. А следак мне какой-то бесстрашный попался. Нашел — на кого наехать. Мусор, мусор, мусорок — убери его милок.
Когда вечером за Мариссой пришли надзирательницы, женщины мирно болтали за столом, потягивая чифир.
В кабинете следователя сидели Ринар и Алекс.
— Снимите с нее наручники, — нехотя пробубнил Вадим Васильевич.
На него было жалко смотреть: измученный, помятый, с потухшим взором. На его лице четко обозначились морщины, а под глазами — мешки. Видно, спать за прошедшие сутки ему удавалось немного. "Бедняжечка", — подумала девушка. — "Столько усилий, и все впустую. Надо отдать ему должное: старался, не халтурил. Но как рыбой об лед". Следователь махнул рукой в сторону двери:
— Ты свободна.
— Давно бы так, — обрадовалась Марисса, потирая ссадины на запястьях, оставленные наручниками на нежной коже. — А то: посажу, посажу. Чего я тебе, картошка что ли?
Глава 17
Рен опять увозил ее из города. За окном летящих по мокрому шоссе черных джипов крупными хлопьями падал снег, оседая пышными шапками на деревьях и кустарниках. Лес по обеим сторонам дороги, укутанный белоснежным покрывалом, создавал ощущение покоя и безмятежности. Созерцание зимней природы навевало мысли о сказке про двенадцать месяцев. Казалось, вот-вот в глубине чащи мелькнут отблески костра, и сказочные персонажи предложат исполнить любое твое желание.
По пути Ринар объяснил, что следователь, который вел ее дело — друг и бывший одноклассник отца Леры. После того, как Егор организовал неудавшийся акт возмездия, брату и сестре пришлось рассказать все родителям. Их отец поднял все свои связи, чтобы оправдать сына и отомстить за дочь. Алекс, сидящий по другую сторону от Мариссы, тихонько посмеивался, как будто, над наивностью обвинителей. Рен сидел по другую сторону от девушки и сжимал ее ручку в своих больших теплых ладонях. Мари тяжко вздохнула:
— Понятно, чего этот копач меня прессовал так. Думал я соловьем стану. Такой порожняк гнал, типа я париться на кичмане по жизни буду. Только понты у этого фраера дешевые. Наехать в натуре на меня решил. Сначала шмон мне реальный устроил. Потом к мокрушницам определил. Только Крыса — бикса правильная. Облом у него случился.
— Фигасе загнула, — заржал с переднего сиденья Тимур. — Всего двое суток…
Ринар удивленно вытаращился на нее:
— Ты когда так по фене базарить научилась?
Марисса смутилась.
— Мир не без добрых людей. У меня разносторонний круг общения. Вот взять вас, например. А это я так… В роль вошла. Маньки-облигации.
— Этому следаку бы голову оторвать и дать в руки поиграться, — предложил Кондор.
Уж от него-то Марисса не ожидала такого сострадания к себе. И куда мир катиться?
— Мент — это клад, который… нужно хранить в земле, — согласился Ринар.
— Жалко парня, а как подумаешь, так и черт с ним, — не отстала Марисса.
Некоторое время они ехали молча. У девушки на языке вертелись вопросы. Не выдержав, она решила прояснить ситуацию тут же, пока Ринар рядом.
— Рен, и что теперь? Мне же учиться надо.
— Котен, тебе здесь оставаться небезопасно, — пояснил мужчина. — Я не смогу тебя защитить на расстоянии. У самого напрягов хватает. К тому же с твоим фатальным невезением будет лучше держать тебя под присмотром.
— А… Значит, вот как теперь это называется.
— Что это?
— Я не знаю, что у нас с тобой "это". Зачем ты следаку сказал, что я твоя невеста?
— А ты что-то имеешь против?
— Не-а. Чтобы остаться на свободе, я даже твоей женой согласна стать.
— Смотри, сама сказала.
— Шутки у тебя плоские, — Мари сердилась.
— А кто тебе сказал, что я шучу? Я шутить не умею, пора бы понять.
Марисса покосилась на него, но промолчала. Как расценивать такие выкладки, решить было сложно. "Ладно, время покажет", — подумала про себя девушка.
Ринар привез Мари на свою квартиру. Она печально осмотрелась вокруг и вздохнула. Все осталось в неизменном виде, так же, как и было при ней. Все ее подушечки, коврики, вазочки занимали свои, определенные ею места, создавая ощущения тепла и уюта. Эта золотая клетка все же была предпочтительней той — холодной, грязной, с тараканами и злобными зечками. Про обслуживающий персонал вообще без содрогания не вспомнишь.
Рен заказал еду из ресторана. Марисса привычно накрыла на стол. Они ужинали в напряженной тишине.
— Марусик, в чем дело? Я думаю, нам стоит поговорить.
— Не стоит, Рен.
— Иди ко мне.
— Не-а.
— Куда ты денешься с подводной лодки.
Ринар встал, вытащил Мариссу за руку из кресла, в котором она комфортно устроилась, и усадил к себе на колени. Он попытался поцеловать девушку, но она отвернулась.
— Злишься на меня?
— Не задавай глупых вопросов, если не хочешь получить глупых ответов.
— Опять борзеешь? — Ринар рассмеялся.
— А ты воспользуйся моментом — накажи меня.
— Мари, — глаза Рена потемнели.
— Что, Рен? Что? Правду тот следак сказал, что ты авторитет в преступном мире?
— Насчет меня колол, значит?
— Да насчет всего. Чуть башку не расколол.
— Марисса, давно дело было. Да, сейчас еще не все аспекты моего бизнеса легальны. Но по-другому никак. Ты молодец, что не трепалась. Но на такой случай запомни: на показания соглашайся только в присутствии адвоката.
Ринар внимательно рассматривал девушку со странным блеском в глубине его темно-карих глаз. Голос его стал глуше и вкрадчивей.
— Тебя это смущает? Не хочешь быть женой бандита?
— Не в этом дело. В моем понимании бандит — понятие расплывчатое. Сейчас закон, что дышло: куда повернул — туда и вышло. Учитывая мое освобождение — за примером далеко ходить не надо.
— Просто мои методы убеждения для дачи показаний намного эффективнее.
— Кто бы сомневался, — Мари грустно улыбнулась.
Ринар пользуясь задумчивостью девушки, повторил свою попытку поцеловать ее. На этот раз ему удалось захватить в плен ее губы. Его язык раздвинул их и проник в рот Мариссы, лаская ее язык и небо. Поддавшись очарованию поцелуя, Марисса не противилась. Он вызвал живой отклик в теле девушки, и она теснее прижалась к Ринару. Мужчина ощущал дрожь Мариссы, какое-то внутренне чутье ему подсказывало, что в этой дрожи не столько желание близости, сколько страх, сопротивление этому желанию. Тело девушки было напряжено, и Рен боялся ее вспугнуть грубыми и неосторожными движениями. Добиваться ее силой ему не хотелось. Он надеялся, что она сама уступит его настойчивым ласкам, что сильно потешило бы его самолюбие. Он старался быть сдержанным, внимательным и предельно нежным.
Разум и сердце Мариссы находилось в крайнем противоречии. Разум посылал телу сигналы сопротивления, и оно дрожало и напрягалось каждым нервом, и в то же время млело от его ласковых прикосновений, изнемогая от страсти.