– Мама, но она всего полтора месяца назад разрешилась от бремени!
– Роды были легкими; она уверяет, что уже вполне оправилась. И с радостью исполнит свой долг.
– Что вполне естественно, – согласился граф. – Уинни – добродетельная дочь. Прекрасная идея, леди Эрнескрофт. Бал даст возможность некоторым людям встретиться вдали от городской суеты, где не важно, союзники они или противники… Вроде бы до города не так уж далеко, но нет лишних глаз и ушей.
Так вот оно что. Джорджию такая перспектива ничуть не обескуражила. Все в ее мире имело двойное дно, а любой поступок – тайную цель, но в ее власти было извлечь из этого выгоду для себя. Из Хаммерсмита она доберется до Лондона, любым способом…
– Мне понадобятся новые платья, – вздохнула она. – Мне нужно навестить портниху.
– Твой гардероб ломится от одежды, – возразила мать.
– Все старое и немодное.
– Но этим нарядам от силы год, и многие ты надевала лишь по разу. Помни, у тебя более нет богатого мужа, и некому потакать твоей глупой расточительности.
– У меня есть двадцать тысяч фунтов. – Джорджия старалась говорить как можно мягче. – И мне понадобятся деньги на мелкие расходы, отец.
– Что? Ну тогда ты растратишь весь свой капитал, мы и глазом моргнуть не успеем! Двух сотен с четвертью для тебя вполне хватит.
Джорджия с трудом удержалась от возражений, лихорадочно подсчитывая в уме:
– Если ты оплатишь мои счета, отец, то…
– И не подумаю! – Его щеки от гнева налились краснотой. – Тебе придется подтянуть поясок потуже, дочка!
Джорджия обычно тратила на одно-единственное платье двести фунтов, но спорить сейчас было бессмысленно.
– Будь по-твоему, отец…
Граф явно был изумлен, но испытал облегчение. А чего он ожидал? Бунта? Но его дети были благовоспитанны и никогда не перечили его воле.
И вновь она испытала смутное беспокойство – в этом мутном потоке ей почудились некие тайные подводные течения.
– Мы едем завтра же, – объявила мать, – так что иди и начинай собираться.
За нее все решили. Словно она какая-нибудь школьница.
Однако Джорджия почтительно склонила голову:
– Да, матушка!
Она поднялась с дивана, присела в реверансе и направилась к себе, как и следует благовоспитанной дочери.
– Это все проклятая политика! – пожаловалась она Джейн, плотно прикрыв за собой двери. – Я просто пешка в их игре – но по крайней мере они не подобрали для меня мужа! А ведь именно этого я и опасалась.
– Их выбор может быть хорош во всех отношениях – ведь лорда Мейберри избрали именно они.
– Это он выбрал меня. Хотя ты права, их выбор может быть недурен. Они не больше моего желают, чтобы я пошла за человека, менее знатного и богатого, чем я. Однако решение я все же предпочту принять самостоятельно. Боже, Треттфорд! – с отвращением воскликнула она. – Вот в какую дыру приходится ехать…
– Это вовсе не так уж плохо, миледи, – милое уютное поместье.
– И совсем недалеко от города! – Джорджия рассмеялась и обняла горничную. – А Уинни обещала развлечь меня. Бал! Наконец-то я буду на балу!
Джейн, в свою очередь, нежно обняла госпожу:
– Вы в добром расположении духа, миледи, и меня это несказанно радует. А у нас будет время заказать новые наряды?
– Похоже, я не могу себе этого позволить. Покуда вновь не окажусь замужем, у меня будет всего-навсего две сотни с четвертью на все расходы.
Джейн всплеснула руками в ужасе, однако быстро овладела собой:
– Что ж, тогда придумаем, как оживить старые платья!
Джорджия при мысли об этом сморщила нос, однако ответила:
– Нет. Не станем мы ничего оживлять. Все мои лучшие платья – единственные в своем роде, и в свете их наверняка хорошо запомнили. Любые попытки их перекроить или чем-то приукрасить будут выглядеть дешево и жалко. Оставим все как есть. Это будет знаком возвращения леди Мей – прежней, неизменной, несломленной.
– Ах, миледи, у вас не только храброе сердце, но и редкостный ум! Вы не по годам мудры.
– От души надеюсь на это, Джейн. Я знаю, что грязные слухи все еще не стихли, – так что еще мне остается, кроме как храбро появиться в обществе, дабы их опровергнуть? Я не намерена схоронить себя заживо в глуши и уж вовсе не собираюсь спасаться бегством за границу. Предпочту остаться собой. А совесть моя совершенно чиста.
Глава 7
Джорджия стоически перенесла четырехдневное путешествие в Хаммерсмит – отчасти благодаря тому, что они с матерью почти не разговаривали. Поразительно было, что матушка не читала дочери нотаций и не давала наставлений, как ей вести себя, дабы восстановить в глазах общества свою загубленную репутацию. И это было прекрасно!