Ольсон взял сумку и спокойно зашагал к выходу.
— Там случилось несчастье, — сказал он охраннику. — Похоже, насмерть. Тот скорый, что только что промчался, кого-то зацепил.
— А, черт! — ругнулся охранник, запер будку, потом заклинил турникет и побежал на перрон.
Ольсон вышел. Ему повезло, у вокзала стояло такси.
— В город, — бросил он.
ФИНАЛ
Полиция не стала особо разбираться с похитителем. Это явно было ни к чему.
Все ясно: нервы Арне Ризефельта не выдержали напряжения. Доказать это было трудно, но все говорило о том, что вначале он убил свою любовницу, а потом покончил с собой.
Анни Богрен поддержала эту версию. На слушаниях, которые начались в понедельник, она подтвердила, что участниками похищения были Арне Ризефельт и Инга Мари Сандгрен.
— А вам не кажется, что у них был еще сообщник? — последовал вопрос..
— Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно.
Лгать оказалось совсем нетрудно, а пришлось: Сундлин и тот милый молодой человек из его охраны объяснили ей, что жизнь Кристины и ее самой оказалась бы под угрозой, выдай она того, третьего.
Да и молчание это окупилось. Жаловаться ей было не на что. Прибавка к жалованью и поток предложений всяческих журналов, суливших любые деньги за исключительные права на публикацию ее истории.
Поздно вечером в воскресенье начальнику полиции пришла телеграмма от сопровождавших Енса Форса:
«Прка зисполн енсе пордке».
Начальник привычно перевел: «Приказ исполнен, все в порядке».
Облегченно вздохнув, он направился к бару и налил себе виски. «Господи, наконец-то мы от него избавились», — подумал он.
В тот же вечер начался допрос Енса Форса. Албанская полиция предоставила переводчика, знавшего шведский. Форс был раскован и уверен в себе.
— Я не намерен никому давать отчет, — заявил он, — только непосредственно председателю Мао.
Переводчик поначалу смешался. Потом задал несколько уточняющих вопросов, повернулся к брюнету, руководившему допросом, и передал ему результаты разговора. Тот тут же схватился за телефон.
Эта ночь стала для Форса первой в бесконечной череде ночей, которые ему предстояло провести в албанской психушке.
Тело Боссе идентифицировали только через месяц. Кому-то пришло в голову покопаться в картотеке уголовных преступников. Оказалось, что отпечатки пальцев Боссе хранятся там уже не первый год. Но кто бы стал тревожиться из-за бывшего кассира, который не устоял перед соблазном присвоить казенные деньги и отсидел свое…
ЭПИЛОГ
Несколько месяцев спустя в крупный банк в центре города зашел молодой человек. Оглядевшись, он направился в отдел ценных бумаг и вежливо поздоровался с элегантным клерком за стойкой.
— Могу я попросить вас помочь мне разместить деньги? — спросил он.
— Разумеется, — последовал ответ. — О какой сумме идет речь?
Ян Ольсон задумался. Часть украденных денег Сундлина он уже потратил. Впрочем, была ли это кража? Это уже не были деньги премьера — он полагал, что их получил третий похититель.
Мария Ланг
ШЕЛК И БАРХАТ
Казалось, день выдался самый обычный. Просто майский день, корда всем в ателье пришлось изрядно потрудиться. К вечеру обрезками парчи, шелка, батиста и кружев были завалены весь пол, столы и стулья. За день все так устали, что решили отложить уборку до утра. С виду все было как обычно — приходили клиенты, вели разговоры, разглядывали модели, и ничто не предвещало катастрофы. Или какие-то признаки все же были? Позднее все пытались вспомнить, что они в тот день говорили и делали, особенно ближе к вечеру, но все казалось совершенно невинным.
И, тем не менее, в тот день произошло убийство.
Глава первая
ШЕЛК
Би жевала яблоко и говорила с набитым ртом, так что понять ее было трудно.
— Говорю тебе, черный цвет волос тебе идет. По-моему, это как раз твой стиль. Во всяком случае, так куда красивее, чем прежде. Кстати, а от природы ты какого цвета?
Ивонна скучающе отмахнулась.
— Это мой натуральный. Но когда ты, наконец, перестанешь хрустеть своими яблоками? Не думаю, что это так полезно — запихивать в себя несколько кило яблок в день.
Би жевать не перестала, только возразила:
— Что ты! Во-первых, сбрасываешь вес, во-вторых, кожа становится гладкая, как яблочная кожура. Хотя мне на кожу грех жаловаться. Вчера Жак мне сказал…