— Превосходное качество, — заметил Веспер Юнсон, держа в руках его черные ботинки. — И совсем новые.
Я украдкой наблюдал за Лео Леслером. Он закуривал. Рука вроде бы дрожит? Хотя, может, мне и показалось. Комиссар испытующе посмотрел на его тапки, склонил голову набок и опять перевел взгляд на ботинки.
— Неужели вы действительно их носите? На мой взгляд, они вам маловаты. Это ведь всего-навсего сорок первый.
Мы не успели и глазом моргнуть, а он с ботинком в руке уже был возле гардероба, распахнул дверцу и нагнулся, отодвинув пиджаки и костюмы. Секунду казалось, что Лео Леслер ему помешает — он даже шагнул к гардеробу, но остановился, беспомощно опустив длинные руки. Взгляд его так и прилип к Весперу Юнсону, вернее к юнсоновской заднице, потому что нам только ее и было видно.
Наконец комиссар вынырнул из гардероба. Лицо его раскраснелось, в одной руке он держал черный ботинок сорок первого размера, в другой — коричневый. Приложил их подметками один к другому и торжествующе поднял вверх — разные! Коричневый ботинок был заметно больше.
— Ну, что я говорил! Видите, какая разница! И, между прочим, это сорок третий. — Он с простодушным видом смотрел на Лео Леслера. — Все ботинки в гардеробе сплошь сорок третьего размера. Почему, скажите на милость, вы купили себе пару сорок первого? Хотите, чтобы ножки были, как у гейши?
Надо было видеть, как Лео Леслер вдруг преобразился. Испуганное выражение с вялого пухлого лица точно ветром сдуло. Его сменила какая-то странная бесшабашность.
— А вы сами никогда не покупали тесной обуви? — с хитрой усмешкой спросил он.
— Не в моих привычках покупать ботинки на два номера меньше, чем надо.
— И не в моих, — сказал Лео Леслер. — Но, каюсь, вчера я своим привычкам изменил. Увидал в витрине эти вот туфли, и очень мне понравился фасон! Правда, размер был только сорок первый, других не нашлось. А продавщица сказала, что они больше стандартного сорок первого, и, в общем, уговорила меня купить их. Дескать, быстро разносятся.
— Но вы же не рассчитывали разносить их до сорок третьего?
Лео Леслер ухмыльнулся.
— А кто это говорил? Просто я не раз покупал сорок второй, который был мне впору.
— Ну и как, разносились? — полюбопытствовал Веспер Юнсон.
— Да ни черта. Измучили меня сегодня — хоть ложись да помирай.
Начальник уголовной полиции задумчиво смотрел на черный ботинок.
— Вас не удивляет, что я так интересуюсь вашим размером?
Лео Леслер пожал плечами.
— Нет. От полиции можно ожидать чего угодно.
— Отлично, — Веспер Юнсон не сводил глаз с ботинка. — В таком случае вас не удивит, если я спрошу, где вы купили эти тесные ботинки.
— Нисколько, — пренебрежительно ответил Лео Леслер. — И полагаю, вас тоже не удивит, что я помню, в каком это было магазине.
— По-моему, это заслуживает внимания.
— Почему? Как будто бы где-то между Васагатан и Дроттнинггатан, недалеко от почты. А в каком точно — не помню. Они все чертовски похожи один другой.
Веспер Юнсон отставил ботинки.
— Послушайте, речь у нас пойдет не о ваших тесных туфлях. А кое о чем посерьезнее. Не откажите в любезности пройти со мной в гостиную.
Секунду-другую Лео Леслер, прищурясь, смотрел на него. Потом пожал плечами.
— Как хотите.
Он надел пиджак и вместе с нами вышел в коридор. Когда мы расселись в гостиной, я заметил, что сержант куда-то исчез. Лео Леслер тоже заметил его отсутствие и бросил встревоженный взгляд в коридор. Но Веспер Юнсон тут же подкинул ему новую пищу для размышлений. Справившись в блокноте, он сказал:
— Вы показали, что в понедельник вечером были в цирке, верно?
— Сколько можно мусолить одно и то же? — буркнул Лео Леслер.
Вид у Веспера Юнсона стал скучный и усталый.
— Вы в цирке не были. Так что выкладывайте правду.
Лео Леслер заморгал, как перепуганный петух. Куда девалась его дерзость!
— Но я был в цирке, — хрипло заявил он. — Могу описать вам любой номер.
— Это кто угодно может, если смотрел раньше, — хладнокровно возразил комиссар.
— Но меня там видели. Я же разговаривал с ними, черт подери. В первом антракте, у манежа. Один, Могенс Фрик, хлопнул меня по плечу и спросил, как жизнь. Второй тоже датчанин, Макс Хельсен. Они оба эмигранты, мы познакомились прошлой осенью. И дамы при них были.
Веспер Юнсон невозмутимо наблюдал за его бурной жестикуляцией.
— Все это вы уже говорили. Звучит весьма правдоподобно. Если б не одна маленькая деталь, причем самая главная: в Швеции нет датчан по имени Могенс Фрик и Макс Хельсен.