Эх, смахнуть бы светлолесам этого клеща назад в траву, и пусть бы себе жил у забора, и травил бы там свой стенд-ап, стоя на старых дровах! Эх, доверчивые жители, зачем же вы призвали себе на работу такого проходимца? Почему не заставили его убегать после первого же обмана? Много бед принёс светлолесам их опрометчивый выбор, и много раз они после о своей ошибке пожалели.
Когда ты вырастешь, мой юный друг, и тебе случится выбирать управителя для какого-нибудь хозяйства, выбирай же не того, кто громче всех кричит, а того, кто дело говорит.
б.Как Ёжик пришёл к жабе, и что из этого вышло.
Воодушевлённый началом долгожданного дела - постройкой дворца - Ёжик одним ранним утром пришёл к местной жабе, посаднику Клеща-Вруна. Жители лесов не могут без позволения других обитателей строить что и где вздумается. Будь иначе, новые норки могли бы мешать жить остальным, и между соседями не было бы лада. Для этого и нужны были слуги в каждом райончике Светлолесья, у которых была большая карта, и там отмечались места, разрешённые для строительства норок, высоток и дворцов.
Вот и Ёжик пришёл за разрешением строить дом для своей семьи, и показал лесному слуге выбранное ими с Лучиком место на карте. Это место очень нравилось Лучику, оно было разрешённым, не занятым, и дворец там никому ни капельки не мешал бы.
Но всякая мокрица хочет летать, как птица, и Жаба, выпучив глазки на Ёжика, принялась важно надувать щёки. Её слизкий лоб сморщился в гармошку, и она монотонно заквакала про некие инструкции, выпущенные Клещом-Вруном, и запрещающие строительство дома Ёжиком.
- Да что за глупости?! - улыбнулся Ёжик, - Вот же на вашем плане это место разрешено для строительства.
- Ну и что? - скучно зевнула жаба, - Укваааааз!
- Что ещё за указ? Покажите, пожалуйста! - опешил Ёжик.
Жаба нехотя оторвала взгляд от зумы на экране из бука, спрыгнула с кресла на перепончатые лапки, вальяжно прошлёпала к шкафам, что были до потолка, и долго рылась в загромождённых папками полках. Она недовольно пофыркивала в сторону Ёжика, но наконец, довольно квакнула сама себе, и потянула из высокой стопки на заднем ряду толстенный фолиант в красном переплёте.
- Нате! - протянула она его, еле удерживая - Страница шесссотшейсятшесть.
Сказать по правде, то, что было напечатано в протянутой бумаженции, было изложено таким витиеватым языком, что разобраться было решительно невозможно. А многие слова так и вовсе противоречили одно другому. И если читалось про то, что «разрешается только», так тут же стояло «не разрешается никак». А в конце страницы Ёжик упёрся в огромную жирную фразу: «Не разрешается ничего и никогда, если это не понравится жабе, предъявившей сию бумажку». и на надписи этой стояло столько грозных печатей, что даже сама Жаба их немного побаивалась.
Ёжик был ошеломлён.
- Ничего не понимаю, вы можете мне разъяснить? Я же ничего особенного не прошу! - сказал он сдержанно.
Щёки жабы надулись ещё важнее, и сама она от распираемой важности стала ещё толще.
- Да что же тут непонятного? Вот же, общелесным языком написано: « Если какая-либо возможность не продиктована первейшей надобностью тех условий, в которых невозможно осуществление никаких возможностей, следует считать такую возможность невозможной» - гордо проквакала жаба, - Вам, надеюсь, всё понятно?
И тут жаба посмотрела на Ёжика из-подо лба таким пренебрежительным тоном (в этом месте твой учитель языка сразу сказал бы, что у взгляда не бывает тона), что Ёжик почувствовал себя ничтожным и глупым котёнком, только что нашкодившим в углу. Жаба уселась на место победоносно и в то же время буднично, с видом, будто она только что выиграла очередное сражение между великими армиями, и делала это каждый рабочий день, ещё до полдника.
Всё, что понял Ёжик из этого сумасшествия - это то, что полководец жаба и есть единственная причина отказа. Видимо, он ей не понравился с порога, потому что стоял перед ней нагло и целенаправленно, да ещё и смел чего-то требовать, словно от слуги.