Ванька очнулся от обдувающего его разгорячённые щёки ветра. Мальчик не мог понять, что с ним случилось, и где он вообще находится. Пытаясь припомнить последние минуты перед своим первым в жизни и таким позорным обмороком, паренёк даже не обратил внимание на пролетающие мимо сосны. Сидя на чём-то мягком, Ванька даже не подозревал, что его похитителем является жуткое, мохнатое, как сказали бы жители его селения, чудовище. Хотя на самом деле это был обыкновенный вепрь, или огромный кабан, правда немного волшебный, что уж тут лукавить.
Ванька приподнялся на мощной спине зверя, оставшейся практически неподвижной, отчего пареньку и показалось, что движется он просто лёжа на каком-то помосте. И только сейчас мальчик сообразил, что попал в какую-то заваруху. Ванька поразмыслил: если вепрь его сразу не съел, то, очевидно, он ему для чего-то понадобился. Но для чего – сложно было представить. Поэтому, слегка ухватившись за шерсть животного, Ванька подобрал под себя колени, чтобы ненароком не свалиться – он же не знал, где находится и как попасть домой, – и начал продумывать свою жалостливую речь к вепрю про то, что он хочет домой, что дома у него остался отец, которому сложно будет одному справляться с хозяйством, что он-де помощник, что как же он оставит родного отца, и так далее.
Мальчик успел нараспев пропричитать только половину своего продуманного монолога, когда вепрь пренебрежительно фыркнул, словно ему надоело слушать подобные разглагольствования, отчего у Ваньки потерялся всякий запал на упрашивающие отпустить его речи. Надувшись, паренёк замолчал, ему стало обидно, что неразумное животное не дослушало.
Вот уже на востоке начал заниматься рассвет. Вот уже лесные жители приступили к своим делам, встречая новый день. Вот уже утрешняя роса осела на травушке. Вот уже проснувшиеся птицы полетели по небу. А вепрь так и продолжал куда-то нестись с ношей. А Ванька до сих пор так и не знал, куда и зачем.
Волшебный зверь нёс его всё утро, весь день и весь вечер. И только ближе к ночи вепрь остановился где-то в лесу. Ванька не заметил, как оказался на земле: вот он сидел на закорках, всем своим существом впитывая лесную атмосферу отчего-то знакомого леса, и вот он уже стоит возле животного, оказавшегося даже больше, чем Ванька представлял. Паренёк с благоговением уставился на огромного, мощного, такого величественного и вместе с тем бережного зверя, насмешливо и словно по-братски смотрящего на Ваньку. Мальчик потупился, потому что отец учил его, что таращиться на кого-либо неприлично. Ваньке захотелось сказать об этом и вепрю, до сих пор пристально рассматривающего своего узника, но и это было бы неприлично. Поэтому мальчик снова обратил свой взгляд на окружающие его чужие места.
Наконец вепрь своей огромной мордой мотнул куда-то в сторону, дескать, иди туда. Ванька недоверчиво перевёл взгляд и чуть ли не с мольбой посмотрел на вепря в ответ, мол, действительно ли ему нужно туда идти. Но зверь не шутил. Он доверительно рыкнул и, толкнув Ваньку в спину рылом, затопал в противоположную сторону, словно у него были другие дела. Тяжело вздохнув, Ванька смирился с тем, что ему надо двигаться в указанном вепрем направлении.
Спустя несколько минут, мальчик выбрался на поляну, знакомой картинкой вспыхнувшей перед глазами, но Ванька не успел ухватить образ, внутренне уверяясь, что ничего плохого с ним тут случиться не может. На прогалине ощущалась особая атмосфера: волшебная, загадочная, словно место находилось под каким-то магическим защитным колпаком. И такое спокойствие было в этом, что Ванька позволил успокоению наполнить его.
Поляна оказалась пуста – это Ванька приметил сразу. Но понадобилось всего лишь мгновение и отведённый в сторону взгляд, чтобы откуда ни возьмись перед ним появилась изба. Нет, не было ни куриных ножек, ни ступ возле двери. Это был самый обыкновенный жилой дом, дышащий теплом, исходящий ароматом древности, но ухоженный и прекрасный. Ванька в недоумении уставился на избушку, которой только что не было на этом месте. И снова он испытал некое узнавание и лёгкое дуновение родных запахов: свежескошенная трава и родительская любовь. Мальчик не мог понять, отчего это на вид ветхое, но довольно крепкое строение кажется таким знакомым.
Дверь отворилась, и свет из избушки окрасил землю перед входом в оранжевые оттенки. На пороге стоял человек, точнее, женщина. Она остановилась, замерла, словно неуверенный зверёк, сомневающийся в том, что ему делать дальше. Ванька не мог рассмотреть её лица, но смутное предчувствие подсказывало ему: эту женщину он тоже знает. Сердце то замирало, то стучало с пущей силой, а тело желало двинуться к этой женщине, к этому незнакомому силуэту, одновременно казавшемуся невероятно близким.