Неблагодарных к людям не причисли,
Отказано им в благе светлой мысли.
Запомни эти вещие слова,
Им следуя, достигнешь торжества».
«В словах твоих, — шах молвил, — смысл великий,
Их золотом должны писать владыки.
Но пусть явил ты мысли-жемчуга,
Мне ныне мысль такая дорога:
Едва сойдутся два враждебных стана, —
Мне кажется, не будет в том изъяна,
Когда из гущи войска на коне
Подъеду я к противной стороне
И громкозвучно вызову Бахрама,
Мятежника, чье сердце полно срама.
О мире с ним заговорю сперва.
Когда он примет добрые слова,
Все будет хорошо: обласкан мною,
Он сделается вновь моим слугою.
А если, низкий, ищет он войны,
То мы воинственны и сплочены».
Слова Хосрова приняли мобеды,
Желая шаху счастья и победы.
Они ему величье предрекли,
Назвали повелителем земли.
Сказал Хосров: «Я жду надежд свершенья,
Да минет храбрых горечь пораженья.
Дружины выведите на простор,
Раскиньте на равнине мой шатер».
…Когда два войска встретились вплотную,
Ночь распустила косу смоляную,
По телу ночи трепет пробежал,
Когда рассвет свой обнажил кинжал:
Не он ли вдруг ударил в барабаны —
Зачинщик битвы, исполин багряный!
Хосров, увидев: заблестел Нахрвон, —
Помчался, благородством вдохновлен,
В сопровожденьи витязей придворных.
Бахрам поставить не успел дозорных:
Свои войска Ирана властелин
Сомкнул клещами вкруг его дружин.
Бахрам надел индийский меч могучий,
Что был подобен пламени из тучи,
Сел на коня, — взметнулся гордый конь,
Как молнии сверкающий огонь.
Бахрам поехал с преданною свитой:
Изадгушасп, воитель знаменитый,
Кундогушасп, что был храбрей слона,
С жестокою душой Ялонсина,
Отважных три туранца-хаканийца, —
Все жаждали с Хосровом насмерть биться.
Решили: шах от рати отделен, —
Убьют его или возьмут в полон
И бросят предводителю под стремя,
И мирное в стране наступит время.
Здесь — юный шах Ирана, там — Бахрам.
Они предстали тысячи глазам.
В пыли несутся оба полководца,
Исток Нахрвона между ними льется.
Глава двадцать девятая
Встреча Хосрова с Бахрамом на поле боя и их переговоры
С Бахрамом в поле встретился Хосров:
Приветлив шах, а враг его суров.
Алмазами и золотом венчанный,
В халате из парчи золототканой,
Шах восседал в серебряной броне
На резвом, серой масти, скакуне.
Подобными Густахму и Бандую,
Подобными Харроду и Гардую,
Он был сановниками окружен.
Спокойствием царя царей взбешен,
Сказал Бахрам своей угрюмой свите:
«На этого ублюдка посмотрите!
Он, захватив родителя престол,
В своем бесстыдстве мужество обрел.
Вооружась, как богатырь великий,
И впрямь он возомнил себя владыкой!
Нет грешника ничтожней и грязней,
А перенял обычаи царей!
Смотрите: Нуширвану подражая,
Привел он войско, битвой угрожая.
Найдется ли среди его дружин
Хотя б один могучий исполин?
Какой из них воистину бесстрашен,
Воинственностью гордою украшен?
Какому он прикажет храбрецу
Со мною встретиться лицом к лицу?
Я настоящих ратников не вижу,
Ни лучников, ни латников не вижу.
Где звон мечей, где стрел крылатых дождь?
Где палицы стремительная мощь?
Где гул богатырей? Где рев слоновий?
Где воеводы, жаждущие крови?
Когда я цели захочу достичь,
Разрушит горы мой военный клич,
А если рать на битву с морем двину,
Я кровью обагрю его пучину!»