Когда ты потеряешь все дружины,
Я не приближу дня твоей кончины.
Ты мне сказал жестокие слова.
Защиты я ищу у божества.
Пусть власти шахиншаха я не стою, —
Но никому не буду я слугою!»
Сказал Бахрам: «Молчи ты, Ахриман,
Уста твои рекут один обман!
Отец твой царствовал благочестиво,
Со всеми поступал он справедливо, —
Ты сделал так, что свет его померк,
С престола злобно ты его низверг,
Так по какому ты присвоил праву
Его державу, и венец, и славу?
Ты — проходимец с языком лжеца.
В отличие от своего отца
Несправедливость на земле ты множишь.
Хотя ты сын Ормузда, ты не сможешь
Ирана удержать венец и трон.
Гробницу приготовь: ты обречен.
Я — за несчастного Ормузда мститель,
К тому же я Ирана повелитель.
Попробуй вспомнить притчу иль рассказ
О муже, что лишив владыку глаз,
Потом законно царствовал в Иране:
Подобных не отыщешь ты преданий!
А если так, судьбе ты покорись
И с тем, что я — владыка, примирись,
Со мною не соперничай напрасно, —
Всё под луной и солнцем мне подвластно!»
Хосров сказал: «Безумна клевета,
Что мне отца отрадна слепота.
Так было суждено и так свершилось —
От господа приходят гнев и милость.
За словом слово ты, безумный, льешь,
И в каждом — дерзость, преступленье, ложь.
Ты жаждешь ныне шахских одеяний, —
Смотри, на саван не достанет ткани!
Нет у тебя ни предков, ни земель, —
Таких царей не знали мы досель!
Раздутый ветром, на себя взгляни-ка:
Ну, нечего сказать, хорош владыка!
И до тебя бывали храбрецы,
Победно воевали храбрецы,
Но слуги не искали шахской власти,
Считая, что им чуждо это счастье.
Так что же ты свирепствуешь сейчас
И слез не точишь из бесстыжих глаз?
Царит лишь тот, в чьем сердце — благородство,
В ком разума сияет превосходство,
Лишь тот достоин быть среди царей,
Кто прочих справедливей и добрей.
Недаром небом вручено мне царство, —
Предвидел светлый бог твое коварство.
Я принял с благодарностью венец,
Которым был украшен мой отец.
В наследство от царей и от мобедов,
Что жили, тайну бытия изведав,
В наследство от старинных мудрецов,
От витязей и набожных жрецов
Досталась также вера мне святая,
Которую Зардушт принес из рая.
Приняв наследство, буду до конца
Защитником и веры, и венца.
Всем принесу богатство и веселье, —
И дервишу, молящемуся в келье,
И бедным щедрость выкажу мою
Везде — в родном краю, в чужом краю.
Пустыни раем сделаю счастливым
На благо людям, и стадам, и нивам.
То, что мы здесь творим, — на небесах
На справедливых взвешено весах.
Везде прославлю добрые деянья, —
На небе мы получим воздаянья.
Отец мой, ты сказал, пленил сердца,
Но мне престол достался от отца,
А ты, ничтожный и неблагодарный,
С Ормуздом первый начал бой коварный.
Твое оружье — ложь и плутовство,
Но с ними не достигнешь ничего,
Я за Ормузда отомщу, как воин, —
Кто более меня венда достоин?»
«Достоин ты того, — сказал Бахрам, —
Чтобы тебя причислили к рабам.
Ты — шахский сын, но ты забыл, однако,
Что предок твой, сын дочери Бобака —
На шаха Ардашир сумел напасть,
Убив его, забрал престол и власть.
Стал царствовать убийца Ардавана,
Пустило корни дерево Сасана.
Прошли века, и ветер, полный сил,
Подул — и это дерево свалил:
Отныне наши дни стоят у власти,
Страною наше управляет счастье.
Едва я на лицо твое взгляну,
Мне хочется с тобой начать войну.