Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Зачем себе ты приписал победу,
Которой мы обязаны Изеду?

Ты восхваляешь свой военный дар.
Но нужно быть таким, как Искандар,

Чтоб омрачить величье шахиншаха.
А ты, похожий на исчадье праха,

Ты должен вечно пребывать в аду, —
Тебе другого места не найду.

Проклятый див! Из-за твоей гордыни
Оделся день Ормузда в траур синий.

Не ты ли, хитростью руководим,
Чеканил деньги с именем моим,

Желая, чтоб меня не стало в списке
Живых. О раб из низких — самый низкий!

Источник ты вселенской тьмы и зла,
Невинных кровь из-за тебя текла.

Ты обратись к дарующему богу,
Найди добра и разума дорогу

Затем, что счастье нынешнего дня
Пройдет и для тебя, и для меня,

Исчезнут в бесконечном мирозданье
Твое дыханье и мое дыханье.

Но если в руки ты себя возьмешь,
Из сердца своего изгонишь ложь,

Оценится, Бахрам, твоя отвага,
И ты получишь часть мирского блага.

Ты будешь жить, как учит нас Зардушт,
Вкушая мир и злодеянью чужд.

Когда же ты на небо возвратишься,
То своего творца не устыдишься.

Зардушта вспомни и слова его:
«Казните лютой казнию того,

В чьем сердце нет перед Изедом страха
И кто злоумышляет против шаха».

Нетрудно счастья потерять звезду,
Живя во тьме, окажешься в аду.

В своем раскайся черном преступленье,
Больного исцеляет наставленье, —

Здоровый дух смогу тебе вернуть,
На истинный тебя наставив путь.

Не разум ли является лекарством
Для тех, кто завладеть стремится царством?

Ты помнишь ли, как некогда Заххок
Людей Ирана ужасам обрек,

Он гибель нес и старикам, и юным,
Но был за то наказан Феридуном.

Все воины твои — мои рабы.
Они мертвы перед лицом судьбы.

Они ушли от шаха, вероломны,
Хоть слабо теплился твой свет заемный.

Но щедростью я привлеку сердца, —
Ни одного не сохранишь бойца.

Божественной лишен ты благодати.
Да, Совашаха разгромил ты рати,

Но с той поры поверили войска
В то, что победа над врагом легка.

Их опьянили радостные кличи,
Пресытили военные добычи.

Я не хочу, чтоб эти смельчаки
Погибли ныне от моей руки,

И воинство, что славой осиянно,
Исчезло бы с лица земли Ирана, —

Тем самым трон бы зашатало наш!
Еще ответь: в те дни, как жил Ораш,

Кто шахом был, кто управлял страною?
Да, впрочем, хватит мне болтать с тобою!»

Бахрам сказал: «Читал я письмена, —
Был шахом Минучехр в те времена».

Ответствовал Хосров: «О черноликий!
Когда ты ведаешь, кто был владыкой,

То как же ты забыл, ко злу влеком,
Что Минучехру был Ораш рабом?»

Сказал Бахрам: «Рожденный для обмана,
Воистину из рода ты Сасана,

А родословная его плоха:
Был пастухом и сыном пастуха».

Хосров промолвил: «Разве не Сасанам
Обязан ты своим высоким саном?

Ничтожнейший из мелких воевод,
Кто дал тебе богатства и почет?

Нет у тебя ни предков, ни владенья,
Неведомого ты происхожденья!»

Сказал Бахрам: «Ты гневом обуян,
А все-таки был пастухом Сасан!»

«Доро», — Хосров ответил, — мир покинув,
Сасану трон оставил властелинов.

Не надо помощи искать во лжи.
Будь побежден, но честью дорожи.

А ты, лишен величья, чести, знаний,
Мечтаешь стать владыкою в Иране!»