Как только Чубина услышал весть
О том, что в Рум, в душе взлелеяв месть,
Хосров бежал от сына Сиавуша,
Он крикнул, на вельможу гнев обруша:
«Не создан ты для настоящих дел,
Глупец, куда ты свой рассудок дел?
Чем голову набил свою тупую?»
Потом сказал он, в ярости, Бандую:
«Тебя, злодей, я раскусил давно,
Ты действуешь с Хосровом заодно.
Сумел ты оплести, обманщик гнусный,
Мои дружины ложью неискусной.
Ты сед, а как дитя себя повел:
Ко мне ты с оправданием пришел,
Чтоб я забыл, что ты достоин кары,
Чтоб новым сделал я твой жребий старый».
«О гордый муж, — сказал ему Бандуй, —
Не угрожай, а истину взыскуй.
Я спас Хосрова, он — мой вечный данник.
Я — брат его сестры, он — мой племянник,
Но так как родом он меня знатней,
Потомок самодержцев и царей,
То стать решил я жертвой за Хосрова,
Не мог я сделать выбора другого.
Ты сам сейчас душою не криви,
Когда величье есть в твоей крови».
Сказал Бахрам: «Склонился ты к обману,
Но смерти предавать тебя не стану.
Не долго ждать: убьет тебя Хосров,
Чуть обнажится истины покров!»
Бандуя бросили, в оковах, в яму,
Стеречь его Бахрам велел Бахраму.
Сын Сиавуша, скорбен и угрюм,
На страже стал, с душою, полной дум.
Глава тридцать пятая
Речь Бахрама Чубина перед вельможами Ирана
Когда заря клинок свой показала,
Откинув золотое покрывало,
Погнал Бахрам гнедого скакуна,
Призвал в чертоги шаха Чубина
Вельмож надменных, ведомых Ирану,
И, усадив их сообразно сану,
Сказал им громко: «Будьте мне верны,
Мне разум ваш и преданность нужны.
Хочу, чтоб, выслушав меня, нашли вы
Хороший выход и совет счастливый.
Из миродержцев прежних и царей
Кто был Заххока злобного подлей?
Чтоб завладеть престолом и столицей,
Он, гнусный, сделался отцеубийцей, —
И точно так же поступил Хосров,
Убив отца, покинул отчий кров.
Когда теперь, принадлежа к Каянам,
Нашелся б честный муж, высокий саном,
Достойный и престола, и венца,
И он, Каянам верен до конца,
Восстановил бы древние законы, —
Клянусь: его делами вдохновленный,
Помог бы я ему венец надеть,
Я ревностно ему служил бы впредь».
Вельможи выслушали это слово,
Звучавшее и гордо, и сурово.
Был среди них старик Шахронгуроз.
Поднялся с места он и произнес:
«О знатный витязь! Утверждать я вправе,
Что ты — велик, необходим державе.
Туранский шах ворвался в наш предел,
Свободных превратить в рабов хотел,
Но препоясал ты себя бесстрашьем,
Сразился с недругом, весь мир потрясшим,
Непобедимый, обратил ты вспять
Туранскую губительную рать,
Освободил ты землю от страданий,
И люди успокоились в Иране.
Твоя благословенная стрела
Избавила отечество от зла,
И ты теперь достоин шахской власти,
Светло твое недремлющее счастье.
Тебе служить покорно, как царю,
Мы каждому велим богатырю:
Пусть даже величается Хосровом, —
Не должен спорить он с владыкой новым»
Правитель Хорасана молвил так:
«Сей старец мудрости нам подал знак.
Почтенный человек знаком со светом,
Обрадовал он всех своим ответим.
Его слова я объясню сейчас,
Скажу вам поучительный рассказ.
Начертано Зардуштом в Зенд-Авесте:
«Не торопясь, свои поступки взвесьте:
Тому, кто лик от бога отвернет,
Читайте наставленья целый год,
Но если не помогут наставленья,
Казните грешника без промедленья,
Затем, что враг правдивого царя
Не должен жить, бесчестия творя».