Теперь, покорен гневному Яздану,
Свою вину оплакивать я стану».
А между тем, стремясь в чужой предел,
Бандуй с отрядом, словно вихрь, летел.
Кругом была бесплодная пустыня,
Приют зверей, безводная пустыня.
Но вдруг жилье заметил жадный взор:
То армянин Мусиль разбил шатер.
Сказал Бандуй: «Теперь мы путь осилим».
Он спешился, предстал перед Мусилем,
Открыл ему своей поездки цель.
Сказал Мусиль: «Не уезжай отсель,
Пока известье не придет из Рума:
Готовит ли Хосров поход из Рума?
Попросит мира иль возглавит рать?»
И порешил Бандуй друзей созвать.
Глава тридцать седьмая
Хосров со своей дружиной отправляется через пустыню в Рум
Не зная сна, усталый и голодный,
Скакал Хосров пустынею бесплодной,
И в укрепленный город Бобила
Бессильного дорога привела.
Вельможи, склонные к мягкосердечью,
Примчались радостно ему навстречу.
Хосров у крепостных, высоких врат
Сошел с коня. За ним — его отряд.
Вдруг мимо удивленного отряда,
В пыли, промчался вестник из Багдада,
Начальнику над крепостью тотчас
Вручил Бахрама Чубина приказ.
Смутясь, его прочел военачальник,
Подумал: «Сколько в мире дел печальных!»
Приказ гласил: «Я в крепость Бобила
Направил войско, нет ему числа.
Поэтому ты не впускай Хосрова,
Его людей ты прочь гони сурово».
Вельможа, гостю оказавший честь,
Приказ Бахрама дал ему прочесть.
Что делать шахиншаху оставалось?
Его терзали горе и усталость,
Но в крепости не смея отдохнуть,
Он вновь пустился в трудный, долгий путь.
Назад Хосрову не было возврата.
Измученный, достиг он вод Евфрата.
Скакал прибрежьем желтым шахиншах,
Но места не нашел там шахиншах,
Достойного царя и властелина.
Проголодалась шахская дружина.
Как вдруг блеснула радость для очей:
Зеленый лес, живительный ручей,
Верблюдов караван возник нежданно,
А впереди — погонщик каравана.
Тот юноша творцу хвалу вознес,
Приветствие Хосрову произнес.
Спросил Хосров: «Кто ты, чей облик светел?»
«Зовусь я Кайсом, — юноша ответил, —
Вольнолюбивый сын аравитян,
Веду я из Египта караван.
Мое жилье — на берегу Евфрата,
Оно приветливо, хоть небогато».
«Что у тебя, — тогда спросил Хосров, —
Есть из ягнят, быков или коров?
Мы едем без поклажи, без припаса,
Мы погибаем без воды и мяса».
«Остановитесь здесь, — сказал араб, —
Для вас — мое добро, а я — ваш раб».
Так выказав почтение Хосрову,
Привел погонщик жирную корову.
Ее зарезав, веток принесли,
Сухие и сырые разожгли,
Кебаб друзьями съеден был поспешно,
Молитва их была в тот день безгрешна…
Восстав от сна, спокоен и здоров,
Спросил аравитянина Хосров:
«Пройду ли здесь я со своей дружиной?
Окажется ль дорога эта длинной?»
«Пред вами путь — нагорный и степной,
И в семьдесят фарсангов он длиной.
Когда хотите — буду ваш вожатый,
Пусть мясо и вода мне будут платой».
Приняв слова погонщика, Хосров
Помчался, полон скорби и трудов,
За ним — его испытанные люди,
А впереди — погонщик на верблюде.
Когда растаял утренний туман,
Им повстречался новый караван,
И некий муж, богатый, светлоликий,
Сошел с коня и подошел к владыке:
«Откуда ты? — Хосров его спросил, —
Куда стремишься, не жалея сил?»
Тот молвил: «Я из рода Ардашира,
Купец я, познаю просторы мира».
«Какое имя дал тебе отец?»
«Михронситод», — ответствовал купец.