И зря — стоило мне слегка коснуться ее плеча и шепнуть пару теплых слов, как раздался голос императрицы:
— Харука, пожалуй, начнем с тебя. Из всех девушек ты выше всех по статусу. Скажи, чем ты будешь нас удивлять?
Я медленно повернулась лицом к Докузо и, набрав грудь полную воздуха, ответила:
— Я сыграю на биве, ваше величество. Надеюсь, моя игра вас взбодрит и не даст заскучать.
На принцессе и Тамахомэ не было лица. Они побледнели, а Асуми и вовсе схватилась за брата чтобы не потерять сознание. Кагэро закрыл глаза рукой, будто уже начал сгорать от стыда.
Ну что ж, пора удивлять! Я прошла в центр шатра и взяла протянутую слугами биву. Вспоминая бедную гейшу, которую испугал и обокрал Кагэцуя, я отрепетировала и то, как мне присесть. Расположившись на подушках, я решила сделать финальное «па» перед игрой и одарила всех улыбкой.
Даже Вэй Ин поперхнулся чаем. Зеркало не врало, я действительно недурно выгляжу.
Мои пальцы коснулись струн бивы, и все вокруг застыли, затаив дыхание. Мелодия, медленно, но неумолимо захватывала их внимание.
Я погрузилась в музыку с головой, позволив ей унести меня назад во времени — к тому вечеру в пещере. Я вспоминала плавные движения Кагэцуя — совершенные, грациозные. Он контролировал каждую струну и издаваемые ею звуки, и я пыталась хоть немного повторить его технику. Вспомнив глубокие и грустные глаза, я перенаправила свои чувства в инструмент. Звуки наполнились этими чувствами, надрывно и жалостно вырываясь из-под пальцев. В воображении обрисовалась сцена страданий и невыносимой боли от несчастной любви.
На глазах выступили слезы. Пришло осознание того, что эта мелодия стала эхом его присутствия в моей жизни. Память о нем, длиной в одно дыхание, в одно мгновение. Страшно потерять. Страшно, что больше я его не увижу.
Закончив игру, я не решилась поднять голову и показать слезы. Хотя их можно и оправдать ранимой девичьей душой. Но я знала их причину, и мне было стыдно посмотреть в глаза Тамахомэ.
Выслушав восторженные овации, я вернулась на место. В шатер вошли служанки, одной из которых была Рори. Они подходили к каждой невесте и по очереди наполняли их чаши ароматным горячим чаем, от которого исходил пар.
Обслужив одну из невест, Рори подошла ко мне и наполнила мой сосуд. Ее руки отчего-то дрожали. Осторожно прикоснувшись к моей чаше, она шепнула:
— Не пей!
Глаза ее искали мои, будто пытаясь передать смысл своего предупреждения. Яд… Там однозначно был яд!
Что я должна делать? Я бегло посмотрела на столы других невест, над которыми уже клубился пар отравленного напитка.
Поток мыслей прервал звонкий голос Императрицы:
— Ен Ми, пора показать то, что у тебя получилось!
Все обратили свое внимание на тихоню Ен Ми. От увиденного можно было лишь содрогнуться. Абсолютно все в шатре перевели взгляд на Докузо, ожидая ее реакции.
— Отойди в сторону Ен Ми!
Бедная девушка вскочила, ее руки были в крови. Все внимание сосредоточилось на ней. Ен Ми, поднявшись, отошла в сторону показав пяльцы, перепачканные алыми следами, и швырнула вышивку на пол.
На белой ткани была вышита рабыня в цепях. Ее силуэт наполняла боль. А цвет! Одежду рабыни запачкала кровь Ен Ми!
Лицо Императрицы воспылало гневом:
— Схватить мерзавку!
Ен Ми набралась смелости. Упав на колени, она закричала:
— Император Хотохори! Где вы? Вы забыли о нас? Мы ваши подданные, женщины Восточной провинции! Забытые вами, ущемленные жертвы рабства! Вы отдали наши жизни в лапы чудовищ и их предводителя, лживой змеи Докузо! На ее руках кровь невинных девушек и слезы их матерей!
Она до последнего указывала окровавленным пальцем на императрицу, но в конце концов ее схватила стража и выволокла из шатра.
Ее крики затихли, а им на смену пришел мерзкий, зловещий смех Императрицы. Она хлопала в ладоши и неистово хохотала:
— И вот минус одна претендентка! Давайте же выпьем… Скоро останется лишь одна. Та самая избранная невеста для нашего наследного принца!
Я перевела взгляд на Рори — она качала головой, подавая мне знак не пить из чаши. Но что же будет с остальными девушками? Неужели они все умрут?
Одна за другой, каждая претендентка делала глоток. Мир, казалось, замер в ожидании, а я с облегчением выдохнула, увидев, что все в порядке. Но тут неожиданно, одна из девушек рухнула на пол.
Я взглянула на несчастную. Сначала на ее лице промелькнул легкий оттенок тревоги. Буквально через мгновение кожа побледнела, а глаза налились кровью. Дыхание стало рваным, как будто ее душили. Она смотрела на нас моля о помощи. Из рта вырывались всхлипы, ее пальцы раздирали горло, а девушка извивалась от боли.