лись итти на поиски тела, как только утихнет буран.
Однако на следующий день рано утром Киш вер-
нулся в посёлок. Но вернулся он не пристыжённый. На
плечах он нёс мясо. И выступал он внушительно, и
речь его звучала заносчиво и гордо.
— Берите, мужчины, собак и нарты и ступайте по
моему следу, — сказал он. — Итти вам придётся почти
целый день. Там на льду вас ждёт много мяса — медве-
дица и два больших медвежонка.
Айкига чуть не плакала от радости, но он встретил
её громкие излияния, как подобает истинному муж-
чине.
— Довольно, мать Айкига, — промолвил он, —
пойдём поедим. А после я лягу спать, потому что я
устал.
И он вошёл в иглу и поел досыта. А после этого
спал, не просыпаясь, целых двадцать часов.
Слова его сначала были встречены недоверчиво:
они вызвали немало сомнений и споров. Охота на белого
медведя — дело опасное,но трижды три раза трижды
подвергается опасности охотник, отважившийся
пойти на медведицу с детёнышами. Мужчины никак
не могли поверить, что мальчик Киш один своими
руками совершил такое чудо. Но женщины твердили,
что он ведь действительно принёс свежую медвежати-
ну! И это было самым неоспоримым доводом против
всяческих сомнений. Наконец они всё-таки собрались
и двинулись в путь, ворча и сердито рассуждая меж-
ду собой, что если даже мальчишка на самом деле всё это
сделал, то уж, разумеется, ему и в голову не пришло освежевать
тушу. А на севере это надо делать сейчас же, как
только убьёшь зверя. Если этого не сделать, мясо так
застынет, что об него сломаешь лезвие самого острого
ножа. А взвалить на нарты окоченелую тушу, в кото-
рой добрых триста фунтов, и волочить потом эти нарты
по неровному льду — нелёгкое дело. Однако, придя на
место, они увидели, что Киш не только убил медведи-
цу с медвежатами, в чё'м они сомневались до самой по-
следней минуты, но выпотрошил туши и разделил каж-
дую на четыре части по всем охотничьим правилам.
Так началась загадочная жизнь Киша, и тайна,
окружавшая его, всё росла и росла по мере того, как
один за другим проходили дни. В следующий свой по-
ход Киш уложил молодого медведя. А ещё в следую-
щий раз — крупного самца и самку. Обычно он уходил
на три-четыре дня, но нередко пропадал на снежных
равнинах и целую неделю. И он всегда отказывался,
если кто-нибудь из охотников набивался пойти с ним, и
люди дивились этому. «Да как же это он справляет-
ся? — допытывались они друг у друга. — Ведь он даже
собаки с собой не берёт, а собака — большая подмога
на охоте».
— Почему ты охотишься только на медведя? —
решился как-то раз спросить его Клош-Кван.
И Киш рассудительно ответил ему:
— Всякий знает, что у медведя больше всего мяса.
Но всё же в посёлке стали поговаривать о колдов-
стве.
— Ему помогают злые духи, — завистливо тверди-
ли иные, — вот почему у него такая удачная охота.
Разве это было бы возможно, если бы ему не помогали
злые духи!
— А может быть, это не злые, а добрые духи? —
возражали другие. — Ведь все знают, что отец его был
великий охотник. Разве не может статься, что дух отца
сопровождает его на охоту и учит его терпению, ловко-
сти и искусству? Кто это может знать!
Но, так или инач'е, Киш продолжал охотиться с
большим успехом. И охотники, которые были не так
удачливы или искусны, не раз уже доставляли в посё-
лок его добычу. А когда дело доходило до дележа, он
всегда бывал справедлив. Как Вывало его отец, так и
Киш теперь строго следил за тем, чтобы самая хилая
старуха и самый дряхлый старик получали справедли-
вую долю. И себе оставлял не более того, что было
необходимо. И люди стали относиться к нему не только
с уважением, но даже с каким-то благоговейным стра-
хом, и многие стали поговаривать, что неплохо было бы
выбрать его вождём после старого Клош-Квана. И так
велики были его подвиги, что все ждали, когда же он
наконец появится на совете. Но он не являлся, а по-
звать его они стыдились.
— Я хочу построить себе новую иглу, — заявил
Киш однажды Клош-Квану и ещё кое-кому из охотни-
ков. — Я хочу, чтобы у нас была большая иглу, где
мы, мать Айкига и я, могли бы жить просторно и удобно.
— Что ж, это дело, — степенно отвечали они.
— Но мне некогда этим заняться. Моё дело — охо-
та. Она отнимает у меня всё время. Я думаю, было бы
справедливо, если бы мужчины и женщины нашего по-
сёлка построили мне иглу, — ведь они едят мясо, ко-
торое я приношу с охоты.
И ему выстроили иглу, такую большую, что она "
t оказалась даже просторнее, чем жилище самого Клош-
Квана. Киш с матерью перебрались туда, и впервые
после смерти Бока Айкига зажила в довольстве. Но не
только достаток скрашивал жизнь Айкиги — мать за-
мечательного охотника, прославившегося столь необык-
новенными подвигами, стала первой женщиной в посёл-
ке. Женщины приходили к ней просить совета, а когда
спорили между собой или ссорились с мужьями, они
ссылались на её мудрые речи.
И всё же тайна чудесной охоты Киша продолжала •
удивлять всех, люди только об этом и толковали. И вот
однажды Уг-Глук прямо в лицо обвинил Киша в кол-
довстве.
— Говорят про тебя, — зловеще - сказал ему Уг-
Глук, — что ты связался со злыми духами и они помо-
гают тебе в охоте.
— Разве я приношу плохое мясо? — возразил ему
Киш. — Разве в посёлке кто-нибудь заболел, поев его?
Откуда ты знаешь, что мне помогает колдовство? Или
это просто твои домыслы, просто тебя грызёт чёрная
зависть?
И Уг-Глук отошёл пристыжённый, а женщины смея-
лись, глядя ему вслед. Но однажды вечером на совете
после долгих пререканий решили послать соглядатаев
по суіедам Киша, чтобы узнать, как это он так успешно
охотится. И вот, когда Киш в следующий раз пошёл
на охоту, двое молодых и самых искусных охотников
во всём посёлке, Бим и Боун, осторожно пошли следом
за ним, всячески стараясь, чтобы Киш их не заметил.
Вернулись они только через пять дней. Лица их выра-
жали крайнее удивление, и видно было, что им хочется
поскорее рассказать обо всём, что довелось увидеть.
Скорёхонько созвали совет в жилище Клош-Квана, и
Бим взял слово.
— Братья! — начал он. — Мы сделали, как вы нам
рожно, что он не мог нас заметить. И вот в половине
первого дня нашего пути встретил он большого самца-
медведя. Это был очень большой медведь...
— Больше и быть не может, — перебил Боун и
стал рассказывать дальше: — Но медведю совсем не
хотелось драться. Он повернулся и пошёл себе тихонь-