Сияние мальчика чуть сбивало с мыслей. Они превращались в бессмысленные мотки ниток разных цветов и никак не желали исполнять волю своего повелителя.
Юноша мысленно выругался.
До цели оставался всего один шаг, но он не мог его совершить, не в силах был преодолеть себя и вновь оказаться запертым в чьём-то сознании, где боль другого существа заполняла собой всё свободное пространство.
Аллин отпустил мальчика.
Неприятные воспоминания, чуя брешь в броне юноши не хуже падальщиков, тут же напомнили ему всё то, о чём юноша никогда ни с кем не говорил вслух.
Первым делом в нос ударял запах помоев. Они были повсюду, и даже казалось, что весь мир состоит из этого мерзкого запаха, — со временем и кожа, и обрывки одежды обретали привкус этого жуткого места. Здесь уже давно никто не жил. Когда именно люди покинули это место, наверняка сказать было нельзя, и слово «давным-давно» явно подходило как нельзя лучше.
Не было ни неба, ни земли.
Мир состоял из единого клочка пространства, перемещаться по которому заставшие существа не могли: людей не было, но были монстры. Обитатели темноты, рождённые не менее тёмной аурой этого места, не могли развиваться, а потому случайному наблюдателю могло показаться, что и время в этом мире остановилось.
Вечная ночь, темнота и невыносимый запах — именно в таком «сне» повезло Аллину очутиться несколько тысячелетий назад.
Как и все создания, он застрял на месте и мог лишь смотреть на окружающих его не менее беспомощных монстров. Они не могли даже мыслить… И юноша говорил сам с собой. В конце концов, он всегда был один, ненавидел только ограничения, которыми оказался переполнен этот крохотный, но неподвластный ему мирок.
Если бы владелец мерзостной реальности не проснулся спустя несколько часов, Аллин провёл бы в плену больше пяти лет — время во сне измерялось абсолютно иначе — и вряд ли пожелал бы хоть когда-нибудь спасать людей.
Юноша резко тряхнул головой, напоминая себе об обещании хранителю, уже пройденных испытаниях и попросту о том, что перед ним маленький мальчик, чей сон не может походить на межпланетную свалку — последнее хоть как-то успокаивало. Повелитель темноты взглянул на застывшего Подкроватного, вздрогнул и неловко стряхнул выступившие слёзы.
Что может понимать в подобном монстр, живущий от силы две сотни лет?
Ладони в белоснежных перчатках слегка подрагивали, что было особенно заметно в темноте, но юноша всё равно медленно очертил ими круг, в последний раз решительно кивнул и сделал шаг в пустоту.
В первое мгновение Аллину показалось, что Подкроватный отцепился, но монстр по-прежнему прижимался к нему всем своим почти человеческим телом, и они вместе падали в пустоту.
Кто говорил, что ночь пуста?
Она наполнена жизнью, движением и страхами, а потому первое, чего избегают любители ночи, — пустых бессмысленных миров.
— Мы же не умрём? — как-то неуверенно спросил монстр.
Они по-прежнему падали.
— Мы не люди, чтобы умирать, — привычно едва усмехнулся Аллин, не стараясь разглядеть в пустом пространстве хоть что-нибудь. — Разве что застрянем здесь надолго… Пока мальчик не проснётся.
Пустота резко мигнула перед глазами, и двое оказались на поляне с ярко-зелёной травой. Над головами простиралось голубое небо, светило солнце… Повелитель темноты поморщился. Ночь была его территорией, а дни он не жаловал ни в каком виде, насколько красивыми они ни были бы. Подкроватный Монстр, наоборот, с интересом разглядывал всё: он даже опустился на корточки, рассматривая не слишком детально проработанные зелёные травинки.
— Пошли, — юноша похлопал монстра по голове и двинулся вперёд.
Мир вовсе не выглядел однообразно: зелёные полянки переходили в розовые и жёлтые, мимо проносились существа, подозрительно похожие на кенгуру, танцевали бабочки. И вдали стоял громадный замок из нереальных воздушных кирпичей.
Подкроватный догнал Аллина, когда уже можно было разглядеть рассекающие небо высокие башни.
— Зачем же так бежать… — недовольно произнёс монстр. Он не устал, но значительно намучился с тем, чтобы не превратиться обратно в многоглазое существо, сотканное из нитей темноты. — Сам же говорил, что времени у нас много.
Юноша бросил на Подкроватного слегка раздражённый взгляд, словно бы тот не понимал даже простейших вещей. И не стал ничего отвечать.
По проторенной тропинке они быстро достигли ворот в замок, прошли сквозь них и оказались за высокой стеной. Внутри постройки даже воздух был иным. Если снаружи было по-летнему тепло, спокойно и ярко, в замке словно бы царила осень, а холода и одиночества хватило бы на несколько таких же маленьких мальчиков.