Пусть…
Небольшая жертва.
В конце концов, он тоже должен был платить — не всегда же выходить единственным победителем, которого никак не коснулось «сражение».
Юноша сделал шаг. Пространство чуть кружилось, ноги время от времени подрагивали в коленях, но ходить он всё равно мог.
— Мне больше лет, чем кажется, — существо коснулось стены, чтобы удержаться на ногах. В итоге, он снова опустился на постель, вызвав протяжный стон из недр древних пружин. — И меня не ищут. Не стоит беспокоиться, я вообще не совсем существую, так что и поиском люди заниматься не станут.
Он замолчал, наблюдая, как дёргаются от посланных мозгом сигналов ноги. Это тело, которое ему не принадлежало, мир, в котором никто его не стал бы искать — порой существу казалось, что было бы лучше, если бы его вообще не существовало.
Наконец, чуть успокоившись, юноша первым нарушил тишину.
— Позволь мне тоже один вопрос… Почему ты не забываешь обо мне, сколько бы дней не прошло?
Мужчина удивлённо взглянул на существо.
— Ты знаешь о моей болезни? Сейчас, — он поднялся, подошёл к письменному столу и извлёк из кипы бумаг блокнот с листами коричневого (вероятно, от времени) цвета. — Я забываю всё, что делал, наутро. Вот и веду записи…
— Конечно, — юноша снова устало улыбнулся, — из всех людей в мире я случайно выбрал квартиру того, который по счастливой случайности заполучил несколько листов для моего призыва… Которые сохраняют память обо мне.
Они смотрели друг на друга.
Существо протянуло руку, не то в просьбе, не то выдвигая требование отдать ему блокнот.
— Меня Аллин зовут, — едва слышно произнёс юноша, когда увесистая из-за ежедневных записей книжка легла ему в руки.
Пальцы слишком дрожали, и существо устроило блокнот у себя на коленях.
— Выходит, люди не помнят о тебе на следующий день? — мужчина вытащил из стола ящик, наполненный разнообразными тетрадями, листками, стянутыми в пачки, и прочим не слишком нужным мусором. — Словно мой мир наоборот, — он достал из не слишком аккуратно уложенной горки кусок мыла и задумчиво взглянул на него.
Подобные мелочи обычно не указывались им в блокноте, а потому в квартире царил хаос.
Юноша тихо вздохнул.
Он касался суховатых страниц, наполненных неравномерными записями о чужих ежедневных проблемах. Наиболее детально передавались диалоги: они явно были записаны слово в слово, ведь выдерживались и неловкие паузы, а интонации словно бы пронизывали каждую фразу. Это напоминало о прошлом. Не только сами разговоры, скованные бумагой, но и сам блокнот кто-то словно бы принёс из прошлого Аллина, когда тот был таким же разбитым и потерянным.
Иронично, что всегда находились люди, которые вот так устраивались рядом, ласкали его хрупкое человеческое тело и всё-таки вынуждали повелителя темноты вновь становиться самим собой.
Зачем?
Он закрыл блокнот и дрожащей рукой передал его мужчине. Это был чужой мир. Личное пространство, в которое ему не следовало влезать, только юноша всё равно постоянно невольно касался чужого. Людей, которые принадлежали не ему. Использовал вещи, чьи хозяева давно уже сгинули, но в своё время очень нуждались в тех маленьких вещичках, которые он самовольно присвоил.
— Простите, — юноша крепче сжал каркас кровати и соскользнул на пол. Его босые пятки коснулись пыльной поверхности пола, но удержали тело, и он двинулся вперёд, едва касаясь стены пальцами. — Я воспользуюсь ванной.
Повелитель темноты рванул на себя деревянно-опилочную дверь, морщась от света лампочки, и вышел из комнаты. Он не делал этого уже много дней, и в первое мгновение юноше показалось, что мир в один миг стал чересчур громадным…
Его подрагивающих ног коснулась мягкая шёрстка.
По полу, как оказалось, шныряла рыжей с чёрными вкраплениями расцветки кошка, которая отчего-то именно сейчас решила пометить Аллина своим запахом. Он не двигался. Крошечное существо — кошки не имели никакой власти над темнотой, однако она вынудила юношу остановиться скорее, нежели любой приказ человеческого создания.
На плечи юноши опустились две руки.
— Всё в порядке, Аллин. Я живу одним днём, как и ты, потому мне только в радость помочь тебе. Ну же… — мужчина слегка наклонился, поудобнее перехватываясь руками, а затем легко поднял повелителя темноты.
— Не нужно, — он и сам ощущал, что сопротивляется чересчур вяло.
Сложно было вести себя демонстративно холодно и отстранённо, когда человеческое тело до сих пор ныло от боли…