Неужели случилась беда,
Перед ним — Аждарха-дракон?
Так и есть! Это — злой Аждарха,
Всей земли беда и позор,
Порожденье зла и греха,
Царь драконов, владыка гор!
Видно, правильно говорят:
На чужбине глазам не верь!
Крепко спал дракон, а теперь
Пробужден исполинский зверь.
О громадном чудище том
С пастью льва, горбатым хребтом
И змеиным длинным хвостом
Слышал с детства батыр не раз:
Беспощаден этот дракон,
Кровожаден этот дракон,
У него — единственный глаз,
Но зато семь тысяч клыков,
А клыки острее клинков,
Семь десятков тысяч бойцов
Погубил он за семь веков,
Горы служат ему жильем,
Он коней глотает живьем,
Он людей сжигает огнем —
Вот дракон Аждарха каков!
Из-за выступа богатырь
Только высунулся до плеч,
Как скорей назад отступил,
Зашатался, выронил меч,
Жгучий блеск его ослепил:
Это пасть свою не спеша
Зверь открыл, тяжело дыша,—
Распахнулась адская печь,
И сквозь блещущие клыки
Так и хлынули языки
Опаляющего огня —
Все живое готовы сжечь!
Весь горячим потом облит,
Из-за выступа глянул джигит,
И опять отпрянул джигит —
До того эта пасть страшна!
Хлещет огненная волна,
Только выставил он копье —
Через миг его острие
Раскалилось уже докрасна.
Но не смог утерпеть джигит —
Снова краешком глаза глядит:
Так и манит его эта пасть,
Так и тянет его эта пасть.
Адский зев горяч и глубок,—
В нем мгновенно, как мотылек,
Может вместе с конем седок
Навсегда бесследно пропасть!
А в зловещем драконьем лбу
Точно дьявольский чудо-алмаз,
Сыплет искры громадный глаз –
Омерзительный жадный глаз.
Ближе, ближе змейки огня —
Извиваются по камням,
Подбираются к самым ступням,
Вкруг него пускаются в пляс...
Понял юноша: гибель ждет,
Через миг он в огне пропадет,
Если чудища не убьет...
Жизнь и смерть — все решится сейчас!
Стиснул зубы батыр молодой,
Верной гибели ждать не стал,
Меч упавший искать не стал,
И к Аллаху взывать не стал,—
Прикрывая лицо щитом
И нацелясь длинным копьем,
К полыхающей диким огнем
Пасти яростной зашагал.
Ближе, ближе подходит Шарьяр,
Чтоб верней нанести удар —
Будто лесом горящим идет,
И все злее лесной пожар,
Бьет в лицо ядовитый пар,
И становится нечем дышать,
И от жгучих бичей огня
Начала раскаляться броня.
А в глазах — ослепительный зной,
А в ушах — оглушительный гул,
Клочья кожи сползают с рук,
С обожженного лба и скул,
Но от боли зубами скрипя
И от ненависти кипя,
Свирепея от лютых мук,
Задыхаясь, бранясь, хрипя,
Словно факел живой, вперед
Прямо в пламя герой идет.
И почувствовав, что вот-вот
Будет заживо он сожжен,
Будет чудищем побежден,
Наземь замертво упадет,
Сделал воин последний шаг
И последние силы напряг,
И тяжелым копьем взмахнул,
И дракону в громадный глаз,
В омерзительный, жадный глаз,
Беспощадный, злорадный глаз
С хриплым криком копьё метнул!
Тут такой оглушительный вой
Ослепленный издал дракон,
Будто был стрелой громовой
В сердце самое поражен,
И не смог устоять герой:
Ревом яростным оглушен,
Вихрем огненным обожжен,
Чувств и сил последних лишен,
Повалился на камни он —
Наземь грянулся, не дыша,
И казалось, уже навсегда
Распрощалась с телом душа.
Сколько времени он лежал
Средь обугленных, мрачных скал,
Вспомнить так и не мог батыр:
Будто долгие годы прошли,
И как облако от земли,
Был от жизни далек батыр.
Опален, ослеплен, оглушен,
Пребывал в беспамятстве он,—
Этот сон был похож на смерть,
Ведь и смерть похожа на сон.
Был у самой границы Шарьяр
Той страны, где кончается свет,
Где во мраке теряется след,
Нет надежд и возврата нет.
Если к этой границе душа
Подошла в скитанье своем,
То уже возвратиться душа
Не сумеет в свой прежний дом —
К телу путь сама не найдет,
Навсегда во тьме пропадет,
Если кто-нибудь не позовет.
Словно камень среди камней,
Умиравший смельчак лежал,
Тяжкий мрак его окружал,
Холод мертвенный сердце сжал,
Вдруг сквозь черное забытье
Смутно вспомнил он имя свое,
Чей-то дальний зов услыхал,
Застонал, пробуждаться стал,—
Это конь боевой заржал.
Был в тревоге друг вороной —
Быстроногий, верный тулпар,
Слышал он сквозь вихрь огневой
Злого чудища грозный вой,
Видел он, как метнул копье
И на камни рухнул Шарьяр,
И не в силах ничем помочь,
Целый день и целую ночь
Простоял над ним жеребец,