Я, как солнце, тебя люблю,
Жизнь и смерть с тобой разделю,
Но позор мне, если отца
От мучений не исцелю!
Пусть погибну в час роковой,
Пусть оставлю тебя вдовой,
Но пока я еще живой,
Как решил — так и поступлю!»
Молча, пристально Хундызша
Поглядела ему в глаза,—
Перед ней, горячо дыша,
Он стоял — живая гроза!
Как утес, незыблем и тверд,
И как лев, бесстрашен и горд,
Был подобен крепости он,
Неприступной для вражьих орд.
В изумленье она замерла,
Не сводя восхищенных глаз,
Будто в первый раз поняла
И увидела в первый раз,
Как могуч, благороден, смел
И как жаждет геройских дел
Этот гордый чудо-батыр,
Чьей отваге дивился мир.
И взволнована, восхищена,
Очарована, поражена,
«Вот каков ты Шарьяр-герой! —
Жарко вымолвила она.—
Позабудь о моих слезах,
Позабудь о моих словах,
В добрый час седлай скакуна,
Позабудь мой постыдный страх,-
Восхищаюсь твоей судьбой,
Отправляйся в жестокий бой,
И да будет Аллах с тобой!»
Так взволнованно, горячо
Говорила жена храбреца,
И красивей, чем в этот миг
Не видал он ее лица,
Никогда еще не была
Так подруга ему близка,
К ней стремилась его душа,
Как с горы стремится река,
А тем временем Хундызша
Ключ резной со столба сняла
И к закрытому сундуку —
В землю врытому сундуку
Легкой поступью подошла.
На столбе этот ключ висел,
Золотою резьбой блестел,—
Не видал ни разу Шарьяр,
Чтоб его снимала она,
В глубине шатра, за тахтой
Возвышался сундук золотой,—
Не видал до сих пор Шарьяр,
Чтоб его открывала она.
С удивленьем следил супруг,
Как жена отпирала сундук:
Вот в замке повернулся ключ,
И разнесся певучий звук,
И бесшумно, сама собой,
Будто силой невидимых рук,
Драгоценной резьбой золотясь,
Крышка медленно поднялась.
Много старых одежд и книг
Наш герой увидал внутри,
Блюд чеканных, узорных чаш,
Из которых пили цари,
Украшений, кинжалов, щитов,
Шлемов с перьями, поясов,
Что когда-то в былые дни
Надевали богатыри.
И усевшись у сундука,
И нахмурив брови слегка,
Озабоченно наклонясь,
Рыться в нем жена принялась,
Эту груду старинных вещей,
Что от предков достались ей,
Стала бережно перебирать,
Их одну за другой доставать
И выкладывать на кровать.
Длинный пояс достала она,—
Золотились на нем письмена,
Видно, прадедам он служил
В очень давние времена,
И камчу достала она,—
Из воловьих жил сплетена
В самый раз такая камча
Для могучего скакуна,
И кольчугу достала,— такой
Никогда не видал храбрец:
Извиваясь, блестя чешуей
Из упругих, мелких колец,
Легкой, гибкой была она,
Как серебряная волна,
Но громадною — по плечу
Только грозному силачу,
«А теперь подойди, Шарьяр! —
Так батыру сказала жена.—
Ближе встань, погляди, Шарьяр,-
Так ему приказала она,—
Вот кольчуга отца моего,
В ней не страшен любой удар,
Вот камча, вот пояс его,
Это — предков бесценный дар.
Их в сражения брал отец,
Ведь и он воевал не раз,
А когда умирал отец —
Мне давал последний наказ,
Этот древний, бесценный дар,
Наших предков священный дар
Он тебе завещал, Шарьяр!
Был отец незабвенный мой
Светел духом и строг лицом,
Слыл родитель почтенный мой
Прозорливцем и мудрецом,
Но когда надвигался враг,
Взять наш город пытался враг,
Становился святой мудрец
Полководцем и храбрецом.
Этот пояс он надевал
И камчу заповедную брал,
Самых быстрых коней седлал,
Самых верных друзей скликал
И в кольчуге этой стальной
Устремлялся в смертельный бой
С нечестивой, дикой ордой —
И всегда, всегда побеждал!
Говорил мне когда-то отец:
Стоит пояс этот надеть,
Ни тоска, ни усталость, ни страх
Не сумеют душой овладеть.
Говорил мне когда-то отец:
Стоит этой камчой взмахнуть,
И к спасению в тот же миг
Открывается верный путь.
А об этой кольчуге стальной
Из упругих, крепких колец,
Возвратясь с победой домой,
С похвалой говорил отец,
Что она в самый тяжкий час
Жизнь спасала ему не раз,
Что ни меч, ни вражья стрела
Эту сталь пробить не смогла.
Говорил отец: — Не забудь!
Провожая в опасный путь,
Этот пояс когда-нибудь
Своему супругу отдай.
Говорил отец: — Не забудь!
Провожая в недобрый край,
Ты любимому эту камчу
И мою кольчуру отдай,
И тогда в далеком краю,
В роковом, жестоком бою
Победит твой отважный муж
Злую птицу Бюльбильгою!»
С изумлением слушал ее