— Куда мы идем? — спросил я Розиту.
— К одному из концов.
Я не понял. Она пояснила:
— И после этого конца будет новое начало, и дураки опять будут ноги бить.
— Какой же смысл? — спросил я.
— Смысл в пути. То, что стащишь по дороге — твое. Цель — такая же чепуха, как Бог.
Загс ядовито усмехнулся:
— Розита, разве ты не знаешь, что это библия лжесоциалистов: цель — ничто, движение — всё.
Она смерила его тщедушную фигурку презрительно насмешливым взглядом:
— Еще неизвестно, кто лжесоциалист… Впрочем, все социалисты — лже… Потому что все социализмы на деле оказались бредом сивой кобылы. И не обижайся на меня, но разница между меньшевиками и большевиками только в том, что одни меньше, а другие больше насолили миру.
Только все люди, вместе взятые, составляют человечество, и только все силы, вместе взятые и совместно действующие, составляют мир.
Гёте
Замечательное определение коммунизма.
Но есть ли на свете два человека, вместе взятые?
И есть ли на свете две силы, совместно действующие?
Я полюбил Розиту — мы были часто двумя силами огромного потенциала, но она уже остывает — мы начинаем отталкиваться, как встретившиеся метеоры: удар — осколки — пыль…
Нет человечества. Нет мира, нет меня.
— Что ты хочешь? — говорит Розита. — Ты хочешь, чтобы я одна построила для тебя новый мир. Ты слишком меня переоцениваешь. Вот он пред тобой — новый мир — но бьюсь об заклад, в нем происходит всё то же, что и в старом, который мы оставили позади. Если ты не умеешь сводничать, ты никому не нужен… Да, никому, вечный Иван!
— Если б хоть одной тебе, — простонал я.
— Не глупи. А я кто? Я ведь не Евлалия, я знаю, что ты гений и тебе нужны вечные ценности. А я скоропроходящая. Как только оболочка моей души потеряет свою соблазнительную упругость — моя роль окончена. Так что мне надо торопиться. Я не создала философии мира, как ты. Только сладкие воспоминания могут меня утешить.
Я всё чаще впадаю в странное состояние, когда, с одной стороны, ощущаю безмерное счастье бога, а с другой — безмерную муку червяка, на которого наступил чей-то сапог.
Ежедневно всё та же погода: переменная облачность без существенных осадков.
И как это я ухитрился, проведя всю жизнь в этом умеренном климате, постоянно лихорадить, ощущать тропический зной, плыть в штормовых океанах, где душу мою трепали самумы, сирокко, тайфуны и трамонтаны?
Но вот вопрос:
— Если я на земле не обнаружил ни одной тропинки, на которой завалялся бы хоть осколок разбитого счастья, почему же мне так хочется жить?..
РЕКВИЕМ
Надо разобраться.
Синяя муха погибла во цвете дней.
Ее предсмертный час мне многое раскрыл, пожалуй, больше, чем вся предыдущая история человечества.
Дело обстоит так:
Люди как мухи — и по количеству и по качеству.
Их слишком много, они одноцветны — ведь их окрашивают одни и те же желания, настолько ярко выраженные, что оттенки прихотей и капризов ложатся лишь легкими тенями, слегка омрачающими фон. Душевный спектр так же вечен и неизменен, как солнечный. И главное в нем — невидимые части — ультра и инфра.
Человековеды туда заглядывали редко и неохотно.
В древности ограничивались только видимыми лучами. Потом было несколько душепроходцев. Самый смелый и дерзкий из них — Достоевский, Колумб душевного мира.
Сейчас пытаются закрыть все проходы. Душа — не канцелярия. По штату она не положена. Все ее работники уволены. В том числе и я.
Надеюсь, что синяя муха научит вас, как надо жить.