— Да, вот ещё! — спохватился Рикки. — Ледники начали таять, уровень океана поднимается. Люди уничтожают леса, редкие виды животных… Это считается?
— Ну что ты, Рикки, выдумываешь всякую чушь! При чём здесь всё это? — перебила его Стейна и притопнула ногой от возмущения.
— Ничего я не выдумываю! Всё так и есть. — Лицо Рикки снова разрумянилось. — Разве не ты говорила, что хватит уже вырубать леса и пора быть ближе к природе? Ты же сама собиралась заняться этим, когда станешь президентом! Или передумала?
— Ой, хватит, хватит! Не вплетай, пожалуйста, мои серьёзные тезисы об экологии в наш разговор! Ну какие «драконы»? Какие «Треал» и «Тьма»? Какие «другие миры»? Я всегда говорю о реальных вещах, а здесь творится какое-то безумие! Не иначе — на нас действуют электромагнитные излучения от шпионского спутника! Или этой фигни — сейда шаманов.
— Скажи ещё: инопланетян! — хмыкнул Рикки.
— А ну тебя! — Стейна нетерпеливо отмахнулась.
— У вас есть возможность спасти миры! Что скажете, друзья? — повторил Иллюминат.
Пока шёл спор, Ирья раздумывала над тем, что будет, когда родители приедут на плато и не найдут их. А если они погибнут в далёком Тенебризе? Мама точно сойдёт с ума, если Рикки не вернётся… А что будет, если умрёт она — неродная, чужая? Ей стало страшно. Мысли о собственной смерти никогда не были так явственны. Где-то в глубине души теплилась надежда, что они будут жить вечно. А как иначе? Иначе всё теряло значение! Ирья перевела дух и услышала взволнованный голос Рикки:
— Иллюминат, а кто этот Треал Ан… как его там, язык сломаешь, но не выговоришь!
— Треал Ан Дара Тен? Он король Тьмы и Страха!
— Тьмы и Страха? — обомлели ребята, и даже отважная Стейна побледнела.
— Ужас какой-то! — просипел Артур. Он отошёл в тень сестры и уже оттуда жалобно всхлипнул: — То небо зверем стало, то ветер заговорил, то мир волшебным прикинулся, а теперь на войну против Страха агитируют! А у меня это… апчхи! аллергия!
— А ведь и правда, мир какой-то ненастоящий, — согласились с ним остальные, невольно оглядываясь вокруг и изумляясь происходящему.
Как же так? Вроде северная зима, морозец потрескивает, пар изо рта идёт, а холод совсем не чувствуется! Словно сама природа замерла в ожидании их решения. Даже метель затихла! Занесённые снегом ели тянут заиндевевшие лапы-ветви, умоляя ребят поскорее отправиться в путь и спасти будущее Земли.
Огромное тело Зверя-неба искрилось хрустальными оконцами. Одно за другим они вдруг начали гаснуть. Ирья заволновалась: как им попасть в другой мир, если все они закроются?!
— Вас удивляет сегодняшнее волшебство? — спросил Иллюминат. — Но мир всегда был таким! Просто вам открылась его живая мана́ма. Вы увидели, что небо, земля, горы — всё живое… — Гость говорил вдохновенно, время от времени попыхивая огнём и выпуская колечки дыма. — И это лишний раз подтверждает, что вы именно те манамы, которых я искал!
— Какие «манамы»? Я — человек! — вскрикнул Артур с проблеском надежды в голосе. Наконец-то недоразумение разрешилось! Похоже, этот дракон вовсе не к ним прилетел: он искал каких-то манам, а они люди!
Иллюминат встрепенулся, из пасти начали вырываться дрожащие язычки пламени. Они мгновенно растапливали снег, и тот забавно хрустел, точно сухарики, под широкими когтистыми лапами дракона.
— Конечно, ты — человек, а то животное, которое лежит у входа в пещеру, зовётся собакой; а белое покрывало, на котором вы стоите, носит имя «снег». В небе светит луна, вон там растёт дерево, а чуть поодаль — другое! Но это всё лишь разные имена земных хранителей. Внутри каждого из них живёт иное существо, которое на вашем земном языке называется «душа», а в мире Тенебриз — мaнама. И все они — творения нашей Богини — вейры Имаджи!
— Что вы сказали? — воскликнула Стейна. — «Душа»? Ха! Это вы что, собираетесь утащить наши души в тартарары? Я читала и знаю, что все души живут там, под землёй, после смерти! — Для большей верности она притопнула ботинком.
Иллюминат встряхнул крыльями, сбрасывая снежинки.
— Я не знаю ничего о смерти в вашем Рататыр под землёй или как там ещё… Но манамы бессмертны! В Тенебризе манамы взрослеют, учатся, постигают науки, искусство, магию и волшебство. А потом разлетаются со Звёздными ветрами, чтобы нести свет и мудрость во вселенные. Во всяком случае, так было в старые добрые времена, пока не пришёл Треал и не захватил наш мир!
— Ерунда какая-то! — сказала Миа с сомнением. — Если Треал правит в вашем мире, какой ему интерес губить своих подданных? Это то же самое, как если бы я рубила ветку, на которой сижу. Если Треал убьёт всех, кто будет обслуживать его, кормить, поить и вообще?
— Он перекраивает мир на лад Тьмы: хранителей превращает в чудовищ, а их души-манамы уничтожает. Зачем ему думающие и чувствующие рабы?
— Уничтожает? Вы только что сказали, что ваши манамы бессмертны! — засмеялась Стейна.
— Хо! — выдохнул Иллюминат и нервно забегал по снегу. — Уничтожить манаму можно разными путями — унизить, запугать, сделать слугой Тьмы. И это в тысячи раз страшнее настоящей смерти!
— Ой, всё это уж слишком сложно! «Манамы», «хранители»… — буркнул Артур из-за спины Стейны, раздумывая, как бы незаметно улизнуть в пещеру.
— Ничего сложного, друг мой. Оглянись! Любое деревце, камень, река, небо и сама планета, по которой вы ходите, это и есть земные хранители. И у каждого есть своя душа-манама! А выросли они не где-нибудь, а у нас, в Тенебризе!
— А как они выглядят, эти… как их там… манамы? — спросила Ирья.
— По-разному, всё зависит от клана хранителя. Если в общих чертах, то могу сказать о тех, которых вижу сейчас. Две руки, две ноги, росточка разного: высокого, низкого и в самый раз. Полные и худые, весёлые, испуганные, красивые и симпатичные. Носы у ваших манам разные — курносые, горбатые, есть и правильные; волосы — от вьющихся до прямых, от тёмных до светлых; а глаза — от круглых и кротких до прищуренных и нахальных, — с улыбкой закончил Иллюминат.
— И это всё? Но получается, что они очень похожи на людей? — удивились ребята.
— Да, ваши манамы похожи на ваших земных хранителей — с той лишь разницей, что у каждой из них есть собственный цвет ореола — свет жизненной силы и энергии. У кого-то синий, у кого-то красный… Только глаза ваших земных хранителей, увы, не приспособлены видеть этот свет.
— Ах, вы имеете в виду ауру? Я слышала о ней, — закивала Стейна, не давая никому снова и слово вставить. — Ладно, с этим разобрались! А у вас рекламный буклет об этом Тенебризе есть? Я хотела бы составить контракт, который мы все подпишем. И чтобы гербовая печать в нём была! Я такую видела у папы, а он — адвокат. В контракт должен быть внесён пункт о выплате неустойки, если я задержусь надолго. И справочку пожалуйте для родителей. А в какой валюте вы оплатите мой проезд? Нужно свериться с курсом для обмена, — потребовала она.
— Разумная девочка! — согласился с её доводами Иллюминат. — Но к чему тебе всё это там, в мире манам? В мире, где растут цветы Мечты и деревья Фантазии, а на обед подают десерт из замороженных снов?
— А если моя манама заболеет? Или её ранят и напугают Тьмой и Страхами? — продолжала настаивать на своём Стейна.
— И такое не исключено, — полыхнув огнём, дракон вздохнул и задумался.
Рикки нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая возможности высказаться. Желание поскорее отправиться в путь было в нём сильнее благоразумия практичной Стейны.
— Послушай, сестрица, — вклинился он наконец, — тебе не надоело умничать? Тут судьба миров решается, а ты о каких-то там контрактах! Дай же Иллюминату сначала рассказать всё, что нам надо знать.