Одобрительно встречают слова Милоша. Но поднимается Вук Бранкович и молвит такие слова:
— Не годится нам, господарь, нападать ночью, как будто мы воры какие или цыгане. Достанет у нас воинов, чтоб одолеть турок днем. Да и как во тьме сражаться? Кони наши с пути собьются, ряды попутаются.
И эти слова встречает гул одобрительный. Думал-думал царь — и говорит наконец:
— Драться будем при свете дня, как предки наши дрались. Не посрамим чести своей, одолеем нехристей. Негоже, чтоб говорили, будто сербы — хуже цыган. А теперь, по древнему обычаю, давайте отвечеряем в эту ночку по-доброму — кто ведает, когда еще попируем всласть?
— Время ли пировать, государь? — вопрошает Милош. — Не лучше ль напасть на врага внезапно?
— Уймись, князь, — говорит на то Лазарь. — Возьми пример с побратима своего. Хватит тебе судьбу испытывать.
Нахмурился Милош, ничего не ответил, но стало на сердце его неспокойно. Вучище исподлобья глядит, втайне радуется. А на пиру-то на царском мед да шливовица[19] рекою текут, еретина,[20] ягнетина[21] да поросятина тушами громоздится, сарма[22] да попара[23] в больших котлах дымятся, каймак бочками носят, а пршуте да гибаницам уж и счет потеряли. Хмель воеводам языки развязывает. Наполняет князь Милош чашу золотую шливовицей да подносит брату своему названому, Вуку Бранковичу со словами:
— Чашу эту подношу тебе, брат. Осуши ее за здравие тех, кого предал ты.
— В своем ли ты, брат, уме? Говорить мне такое! Мне, Вуку Бранковичу, владетелю Южной Сербии!
Налились глаза Вуковы кровью, как у быка. Швырнул он чашу на пол, разлилась шливовица по коврам царским. А и Милош тут как тут, кинжал в руке сжимает. Видят сотрапезники — плохо дело. Навалились на них Божко, младший Югович, да Страхиня, разняли буянов. Нахмурился царь — не любо ему, что надежа и опора под ним шатается. Вопрошает он Милоша:
— Сможешь ли, князь, подтвердить слова свои?
Достает князь Милош из-за пазухи свиток, что получил намедни, подает царю. Взят этот свиток людьми князя у человека по имени Душан в корчме прокупленской. Разворачивает царь свиток, а в нем начертано: «От Якуба ибн Мурада Вуку Бранковичу. Пусть солнце воссияет над твоей головой, сиятельный князь! Место твое — на престоле сербском, и в том тебе будет моя подмога. Уводи войско свое с поля, не воюй с нами — и станешь тем, кем рожден быть. Отец мой, султан, стар. Скоро я приму власть над османами и награжу тебя за здравомыслие, эту истинную добродетель правителя. А что до опасений твоих, что я хочу обманом захватить твои земли и лишить тебя власти, то в доказательство слов моих возвращаю я тебе весь харач, который отец мой получил с земель твоих. Знай же, что буду стоять я на правом крыле войска нашего и не двинусь с места, дабы не навредить твоим людям, пока они будут уходить. Князя же Београдского, что злоумышлял против тебя, люди мои подстерегали по твоей просьбе, да только ушел он от них живым. В другой раз не уйдет. Слава Всевышнему!»
Потемнело лицо царя, как прочел он слова Якуба, сына султанова. Бросился Вук на колени — но не пощады он просит:
— Выслушай меня, господарь! Челом тебе бью на Милоша Обилича. Завидовал он всегда моей власти и богатству. Замыслил погубить меня. Сам он состряпал это письмо! Сам сюда принес! Не знаюсь я с Якубом, писем ему не пишу и не встречаюсь, золота от турок не получаю. Да и как мог Якуб написать мне на нашем языке? Милош, Милош измену замыслил!
— Целуй крест! — наказывает ему царь.
Приложился Вук к кресту господнему — и как только крест в прах от лжи такой не рассыпался? Молвит тогда царь князю Милошу:
— Так вот кто у нас тут Иуда истинный! Уйди с глаз моих, не хочу видеть тебя!
Хочет оправдаться Милош, да только не судьба, видно. Уходя, говорит он царю — и все про то слышали:
— Ошибся ты, господарь. Не изменял я народу своему и вере православной. В доказательство слов этих завтра в Видов день убью я султана Мурада у всех на глазах — иначе не получить мне прощения.
Сказал так князь Милош и вышел. Горяч был нравом, горяч и резок. Ожесточилось сердце его. Лишь хладной стали под силу остудить эту буйную голову.
5