В непритворном страхе Черный Ворон поднял руки к лицу, как бы защищаясь от удара.
- Что ты, что говоришь ты, старец Аун? - скороговоркой залепетал перепуганный жрец. - Или дивы затуманили и твой разум? Все беды наши оттого, что в жилище людей привели живого зверя... Дивы карают за это...
В этот момент раненый застонал и открыл глаза.
- Вот, - обрадовался Черный Ворон, - теперь все видят, дивы приняли жертву, и я прогнал братьев Оггру от нашего вождя.
Аун заколебался. Черный Ворон вмиг почувствовал это.
- Жертва волка угодна дивам! - громко воскликнул Черный Ворон.
- Но я не умертвил волка, а только привязал его там, - обескураженно и виновато промолвил Аун.
- Так пойдем скорее совершим таинство, - заторопился жрец.
И они скрылись в пещере предков.
Вернулся Черный Ворон один. Оглядев молчаливых соплеменников, он сказал:
- Старец Аун захотел принести себя в жертву дивам Оггру, чтобы вождь остался с нами. Наш Мудрый Аун остался в пещере предков.
Черный Ворон опустился на землю и горестно обхватил голову руками.
Люди забеспокоились. Старый Оор приблизился к лазу и позвал тонким, дрожащим голосом:
- Аун, Мудрый Аун, приди к ним!
Глухая тишина была ответом.
- Чтобы дивы не забрали нашего вождя, надо камнями завалить вход в пещеру предков, - сказал Черный Ворон и, видя нерешительность людей, прикрикнул грозно: - Ну, скорее же!
Замурованные
Мы оставили Лана в раздумье перед лазом в пещеру предков. Он соображал тогда, могла ли Муна решиться войти внутрь таинственной пещеры? Ведь женщины не смеют при жизни видеть Слово. Или же она затерялась в дыму, среди взрослых?
Но рассуждать некогда. Мальчик схватил горящий факел Ауна и скользнул в узкий проход.
Высоко поднятый над головой, огонь неверными бликами плясал на выступах громадной каменной пещеры.
Со стен величественно и мрачно глядели звери и птицы, высеченные умелой рукой Мудрого Ауна, сцены из жизни племени, такие памятные и понятные после терпеливых пояснений и рассказов доброго старика. Но девочки здесь не было.
- Муна, - глухо позвал Лан.
Только эхо прошелестело в ответ.
Мальчик собирался уже вернуться назад, как вдруг ему показалось, будто он услыхал тихое повизгивание. "Надо взглянуть подальше".
Чем дальше он продвигался в глубь пещеры, тем страшнее ему становилось. Своды то снижались настолько, что язык факела начинал лизать камни, то уходили в темную, сумрачную высоту.
Вот Лан добрался до бокового прохода вправо, заглянул: пусто, каменные глыбы громоздятся на покатом полу, где-то внизу тихонько журчит вода.
И опять услыхал Лан негромкое повизгивание, на этот раз явственно. Пошел на звук и очутился перед другим боковым проходом, теперь уж влево от главной пещеры.
Свет факела выхватил из мрака белый костяк лося и за ним, в дальнем углу, - Муну и доверчиво прижимающегося к ней волчонка. Оба с испугом глядели на огонь.
- Уходи. Если тебя найдут здесь...
Лицо у Муны бледное. Она знала, на что решилась. Прерывистым от волнения голосом сказала:
- Спрячь нас. Ночью я незаметно выберусь отсюда...
Муна уже поняла всю опасность своей затеи и дрожала от страха.
Мысли у мальчика путались от волнения. Зачем-то ему подумалось, что этот лось, которого добыли охотники четыре луны назад, принес большую радость всему племени. Вдоволь было еды. Этот скелет - на нем до сих пор еще сохранились лоскутки завялившегося мяса - принесли в жертву злым дивам ночи и братьям Оггру.
К скелету старый Аун привязал волчонка: на белой кости еще болтался лоскуток от ремешка. Наверное, Муна не могла развязать узелок в темноте и просто перегрызла ремешок.
- А волк?.. - наконец спросил Лан.
- Звереныш мог ведь и сам перегрызть ремешок.
- Твоя правда, - живо отозвался мальчик.
Еще раз взглянув на рыжего волчонка, прижавшегося к Муне, будто это сестра его или мать-волчица, Лан окончательно решился помочь девочке.
В пещере послышались отдаленные голоса. Это Черный Ворон. Вот-вот он будет здесь.
- Бежим скорее! - Мальчик метнулся в глубину основного прохода, забыв даже погасить факел.
Они бежали куда-то все вниз и вниз. Спотыкались и падали. Вскакивали и снова бежали...
Остановились только тогда, когда, поскользнувшись на мокрых камнях, Лан растянулся во весь рост и выпустил из рук факел. Тот зашипел и едва не погас.
Выбрали место посуше и присели передохнуть. Со стоном Лан потирал ушибленные руки и бок. Тут впервые услыхали они, как-будто из под чьей-то ноги выкатился камень.
- Это жилище мертвых! - холодея, прошептал Лан.
И на миг им показалось заманчивым снова оказаться в родной пещере, пусть даже лицом к лицу с Черным Вороном.
Затаив дыхание они долго прислушивались, но ничего больше не услышали, кроме гулких ударов в собственной груди.
- Здесь оставим волка, - сказал Лан.
Муна устало кивнула.
Долго мальчик старался привязать ремешок за камень, чтобы волчонок не увязался за Муной, когда они пойдут обратно, но это было нелегко. Наконец ему удалось кое-как закрепить конец ремешка в камнях. Лан очень спешил, ведь их уже могли хватиться.
- Пошли!
Но куда идти? Мурашки побежали по спине мальчика. Только сейчас он отчетливо сообразил, что обратной дороги ему не найти: сколько поворотов, спусков и подъемов прошли-пробежали они!
- Ну, что же ты? - повернулась к нему Муна.
- Не знаю... куда идти, - с трудом выдавил из себя Лан.
Муна не поняла его или не расслышала, во всяком случае, она не испугалась, главное - жрец не убил волчонка.
- Погляди, детеныш волка отвязался! - воскликнула девочка, когда они немного прошли.
Лан махнул рукой в раздражении. Об этом ли теперь думать!
И снова они в пути.
- Вот тот камень, - шепнула Муна, - тут я поскользнулась.
- Это не здесь. Видишь - сухо, не скользко.
О! Как бы ему хотелось, чтобы она была права.
Поворот, опять поворот. Куда идти?
Откуда-то сверху донесся приглушенный крик боли. В ужасе они снова прислушались... Тихо. Но вот еще - не то вздох, не то стон.
От страха Муна опустилась на камни. В черноте бесконечной пещеры мерещились ей невиданные чудища. Может, это и есть дивы ночи или братья Оггру?..
Лан с опаской поглядывал на свой факел: смола выгорела и теперь горело дерево, да и его осталось всего с локоть. Еще немного, и наступит темень - и тогда... Страшно подумать.
Вдруг волк, который устроился на камнях возле Муны, вскочил и оскалился в темноту, шерсть на загривке встала дыбом.
- Что с ним? Может, там зверь? - прошептал Лан.
- Не знаю. Пустить его? Он хочет идти туда.
Не успел Лан ответить, как из темноты послышался знакомый голос:
- Зурр я! Зурр!
Лан вскочил. Не хитрости ли это дивов Оггру?
- Покажись нам, иди к огню!
Послышался стон.
Наклонив деревяшку, чтобы разгорелась ярче, Лан осторожно двинулся на звук.
И правда, это был Зурр! Но как он выглядел! На лбу кровоподтек, нога окровавлена и распухла, руки в ссадинах.
- Шакал, - разъярился Лан,- ты крался за нами?
- Сордо, сордо! - с трудом выговорил Зурр и вдруг зарыдал.
- Знай - я избранник Мудрого Ауна, - обескураженно говорил Лан. Не удивительно, что Зурр угрожает им с Муной суровым осуждением племени - сордо. Но почему он плачет? - Мудрый Аун посвятил меня в тайны предков, научил говорить Слово. Смею ходить сюда... Аун скажет то же...