Но огнедышащий дракон не стал доводить экзекуцию до конца. Трескунов, пока что, был нужен ему живым. Увидев посиневшее лицо, белки закатанных глаз и выпавший язык председатель отпустил бульдожью хватку, и тело доцента, ручейком пролилось на кресло.
Трескунов не знал, где находится упомянутая председателем «тварь». Да и сам председатель прекрасно знал о том, что Трескунов ничего не знает. То, что он вытворял в последние часы, было просто жестами отчаявшегося, доведённого до исступления человека.
Председатель совершил большую промашку, не проверив карманы своего пиджака, во время работы комиссии. Его подвело чувство собственного превосходства над обманутыми коллегами. Только утром, по пути на работу, роясь в пиджаке в поисках портмоне, он вдруг что-то понял и это понимание придало мягкость его ногам и возбудило отчаянное бурление в кишечнике. Отогнав машину на обочину, учёный муж достал телефон и стал тыкать в него ватным пальцем. То, что он увидел в периметре прямоугольного экрана заставило ходить ходуном его конечности. Операторы всех мобильных банков сожалели, что «Уважаемый Михаил Иванович» решил закрыть у них счёт и снять весь остаток. Надо сказать, что остатки этих счетов были довольно внушительными. Это были все накопления, сделанные Михаилом Ивановичем за годы упорной работы на кафедре. Там были и кусочки откатов и опилки от распилки бюджета и ещё много всяких мелочей безустанно сопровождающих доблестный трудовой путь профессора. Разумеется, это были не все накопленные средства, а лишь та их часть, происхождение которой он мог хоть как-то объяснить в случае внезапной проверки. Остальная часть лежала дома во вмурованном в стену потайном швейцарском сейфе. Судьба тех, спрятанных денег не беспокоила взбесившегося председателя. А зря! Если бы Михаил Иванович знал, что печальная участь постигнет и его неприкосновенный запас, он бы не полетел в институт, а немедленно вернулся домой. Хотя, это вряд ли бы что-то изменило.
А в тот момент, возвышаясь над поверженным Трескуновым , осыпая его угрозами и проклятьями, профессор ещё надеялся вернуть украденную часть, даже не подозревая, что потерял всё и даже больше.
– Ты его найдёшь, и мне по Х…, как ты будешь это делать! – Устало прошипел председатель, когда его арсенал оскорблений наконец-то был исчерпан. – Я подключу к поискам всех: ментов, знакомых братков, частных сыщиков. Но ты…ты-ы, Трескунов должен найти его первым. Поверь для тебя это будет лучшим исходом. Ты станешь «мать его Пуаро», «Шерлоком бля Холмсом», «Мисс едри её за ногу Марпл», найдёшь мне эту тварь и сделаешь так, чтобы она всё вернула. А если нет! Тогда все долги твоего изобретения, Трескунов, перейдут на тебя. Я даже боюсь представить, что тебе нужно будет делать, чтобы заработать такие деньги. Ты должен будешь стать алхимиком и научиться превращать собачье говно в бриллианты, либо изобретёшь машину времени и сам отправишься в экспедицию в прошлое, чтобы первым обнаружить Копи царя Соломона; или тебе придётся изобрести волшебные духи, благодаря которым каждый мужик будет хотеть тебя трахнуть за любые деньги. Только так Трескунов! А пока ты уволен. Да-да! Тебе нужно много свободного времени, чтобы заниматься поисками. Давай-давай Трескунов, собирай свой скарб, завязывай его в узелок и пиздуй в путешествие. Мне очень хочется надеяться, что оно будет быстрым и плодотворным. – наконец-то подытожил председатель, фантазия и силы которого истощились.
Разобравшись с Трескуновым, председатель поспешил домой. В кишечнике отчаянно бурлило, будто какой-то недозверёк с рожками, помешивал там кипящий борщ. Это было красноречивым знаком того, что неприятности продолжаются.
Кто-то чувствует пятой точкой – председатель же чувствовал кишками, и они его никогда не обманывали. Залетев домой, не разуваясь и не щадя только что постеленного паркета, председатель протопал через коридор в свой кабинет. Что-то заставило его остановиться на полпути. Это была приоткрытая дверь в спальню. Заглянув в комнату, председатель увидел лежащую на скомканной постели супругу. Раскрасневшаяся, будто только что пробежавшая кросс, женщина, зачем-то натягивала на себя одеяло, будто стесняясь собственного мужа.
– Время два часа, а ты всё ещё в кровати? – недовольно рявкнул председатель.
– Д-дорогой я с-себя не важно чувствую, п-приболела! – Отвечала запыхавшаяся и почему-то начавшая заикаться, женщина.
Председателю было недосуг вникать в причины внезапно постигнувшего супругу недуга. Хлопнув дверью спальни, он проследовал в свой кабинет. То что он увидел, заставило его застыть на пороге. Книжный шкаф был отодвинут, а гостеприимно распахнутая дверца спрятанного за ним сейфа, демонстрировала стерильную чистоту его внутренностей.