— Май, ты же прекрасно знаешь, что выходить за пределы купола нельзя. Что бы могло с вами произойти, если бы я не почувствовал, что вы вышли за пределы и нарушили границу? Скажи мне.
— Я… Я думал, что смогу защитить её… — он спрятал свое лицо в коленях, и Леон положил ему руку на плечо.
— Ладно, теперь ты ознакомлен с тем, что ждет тебя за пределами этого места. Но я должен добавить: волки — это самая малейшая опасность, которую вы встретили в том самом лесу… Подняв голову, юноша посмотрел на Графа, чье лицо было полно горести и печали.
— Почему он разрушается? Купол?
— Я не знаю, правда. — Лицо Леона исказилось, словно от боли. Его рука хотела потянуться к сердцу, но он сдержал себя. — Тебе нужно отдохнуть от всего, что произошло за эту ночь, иди к себе в комнату и хорошенько выспись.
Май хотел было возразить, но понял, что Граф его даже слушать не станет. Покорно встав, он поблагодарил Леона за спасение и ушел к себе.
Маг повернул голову вслед уходящему юноше. Его золотые глаза блеснули и наполнились глубокой печалью.
Граф неподвижно стоял у раскрытого настежь окна со старинными витражами. Нахмуренные брови и опущенные веки, казалось, теперь навсегда останутся на лице этого человека. Каждый день для для него совсем не предвещал ничего нового, и был точно таким же, как и предыдущий, но, все-таки, Граф считал, что ни один из них не повторится, и обязательно принесет что-нибудь интересное.
Зачесывая волосы назад, он обнаружил, что из внутреннего кармана пиджака выпали наручные часы, которые впоследствии открылись. Наклонившись поднять их, взгляд Леона задержался на фотографии его семьи. Изображение было черно-белым, на нем можно было различить четыре человека. На лицах родителей Леона проглядывались заметные улыбки, по ним было видно сразу, что они члены королевской крови: осанка, поза и стан сами говорили все за себя. А между четой монархов стояли два брата-близнеца. Хотя внимательный взор заметил бы, что у одного из мальчиков волосы светлее, чем у другого. Но зато у юноши с темными волосами были бледные глаза, а со светлыми волосами, наоборот, темные. Ещё сильнее нахмурившись и закрыв глаза от боли, Леон положил часы на комод и решил проверить время.
—Ох, если бы я только мог, то все бы отдал, чтобы было, как прежде… Если бы я только мог… — промолвил Граф, сильнее сжав в руке те самые ручные часы. Но он тут же стал мотать головой из стороны в сторону, стараясь отогнать от себя эти мысли. Положив руку на сердце и начав учащенно дышать, Граф старался быть как можно тише и убрал руку с груди, хотя боль от этого только усилилась.
Взглянув на купол в распахнутом окне, его бесчисленные трещины и недавно появившиеся кусочки от еле заметного щита, Граф понимал, что времени остается всё меньше и меньше. Он снова начал смотреть на фотографию, которая, словно нож, терзала его душу и сердце воспоминаниями. Его глаза ни на миг не отрывались от брата-близнеца, чья улыбка была самой широкой на всей фотографии. Улыбнувшись, он произнес:
— Прости, что так вышло. Я скоро всё исправлю, поверь мне, очень скоро.
Проснулась Амалия от громкого стука в дверь уже поздно вечером, когда солнце только зашло за горизонт. Потерев глаза, девушка сонно стала смотреть в даль. Стуки участились, и она вспомнила про то, что говорил Леон. Девушка быстро встала с кровати и натянула на себя теплый свитер. На ней были надеты пижамные штаны и шерстяные носки, а волосы были взъерошены, но несмотря на свой сонный вид, она с глубоким вздохом открыла дверь.
За ней стоял Леон, который широко улыбнулся, посмотрев на внешний вид девушки.
— Ну, зато я теперь уверен, что ты выспалась. Пойдем со мной. — Амалия кивнула.
Леон пропустил девушку вперед себя, и они молча направились на крышу по винтовой лестнице. Амалия чувствовала себя намного скованней, чем обычно. Она не знала, с чего начать разговор, и поэтому они безмолвно поднялись на крышу. Тут девушка удивилась тому, что увидела: на самом краю виднелся теплый плед и две кружки, от которых шел пар. Быстро дойдя до уютного местечка, Амалия аккуратно села и взяла горячий шоколад в руки. Когда Леон присел рядом с ней, она обратилась к нему:
— А я думала, что ты хочешь со мной серьезно поговорить о том, что произошло…
— Это одна из причин, — ответил Леон, и девушка сглотнула комок в горле в ожидании. — Но я решил, что и так достаточно сказал о том, почему нельзя выходить за пределы замковой территории. А ты ослушалась меня, подвергнув свою жизнь риску. Я очень зол на тебя и надеюсь, что в следующий раз ты будешь думать, прежде чем что-то сделать.
Девушка облегченно вздохнула, поняв, что сегодня Леон не будет читать ей нотаций. И кивнула ему, сделав ещё один глоток.
- Как ты сделал это? — обратилась к графу девушка.
— Что? — недоуменно спросил он.
— Ну, ты смог убить всех волков. Это было так… Странно. — она начала дуть на какао, чтобы немного остудить. — Неужели никто из них не спасся?
Отвернувшись от Амалии, Леон начал обдумывать всё.
— Почему, пара волков успели скрыться. — чуть улыбнулся он.
— Круто. — только и сказала девушка, усмехнувшись.
Они сидели несколько минут молча, как маг начал говорить:
— Амалия? — девушка услышала голос Леона.
— Да? — держа в руке горячий напиток и смотря в темный лес, отозвалась она.
— Расскажи, пожалуйста, какой была ваша жизнь до того, как я забрал тебя сюда? Этот вопрос меня мучает уже несколько лет. — Граф посмотрел в сторону девушки, слегка улыбнувшись.
Словно встав в некий ступор, девушка перестала дышать. Она стала крутить в руке стакан с какао, который стал быстро остывать. Амалия, смотря куда-то вдаль, начала говорить отстраненным тоном:
— Я жила с приемной матушкой Беатрисой, жили не так уж и хорошо, но в то же время и не бедно. Просто, как все обычные люди. Мне всегда нравилось то, как Беатриса читала мне вслух разные сказки. Её голос делал что-то необычное с ними, словно вливал в них какое-то волшебство. Когда была маленькой, я очень любила ходить в лес и лежать на траве, наблюдая за тем, как облака медленно плывут по небу. А ещё мне нравилось гулять под дождем, хотя матушка говорила мне, что я могу заболеть, или зимой грызть сосульки, спадающие с крыш… — девушка чуть усмехнулась после того, как её голова наполнилась моментами из её прошлой жизни.
— А как к тебе относилась та женщина? — Леон старался сильно не давить на девушку, зная, что эти вопросы не доставляют ей особого удовольствия.
— Она любила меня, как свою родную дочь, и я тоже очень…— по щеке девушки потекла слеза, но она быстро стерла её рукавом свитера. — Мы с Беатрисой часто ходили на ручей, слушали его журчание. Один раз нам попалась прекрасная лань. Она пила воду из того ручья, наслаждаясь его прохладой. В ней было столько грации и красоты, что я не могла просто оторвать от неё глаз, боясь спугнуть. Ещё у меня была канарейка Джейн. Она была такой красивой, а как прекрасно пела, только однажды она улетела и больше не вернулась. Мне было так грустно от этого, что я плакала целую неделю… — она замолчала. Её глаза были красными от наступающих слез. — Там был мой дом. — Тихо произнесла девушка и подняла глаза на небо. Они искрились от света луны и казались, словно сделанными из стекла.
Леон, почувствовав себя неудобно перед девушкой и смог лишь выдавить из себя слабо:
— Извини, что спросил… — его взгляд устремился в небо.