Приняв сие начертание моим поступкам и обозрев достопримечаемые места, горы и веси славенских болгаров, поехал я к хвалиссам, народу, происхождением славенскому ж, живущему близ Хвалынского моря, около славного и богатого города Тмутаракани. Пробыв у оных несколько времени, отправился я морем в Персию, а оттуда в сию страну, в которой, по неожиданному моему счастью, обрел тебя, государь, избавителем себе от неизбежной мне погибели, которая следующим образом мне приключилась.
Я ехал в столицу здешнего государства, по восприятому мною намерению, чтоб осмотреть везде достойное примечания. По обыкновению моему, сегодня, во время самого жарчайшего сияния солнца, склонился я с дороги в лес, дабы под тенью древ пробыть по тех пор, пока умерится солнечный зной. Во время сего моего отдохновения напала на меня шайка разбойников; они меня совсем ограбили и, не довольствуясь тем, привязали меня к дереву, по своему обыкновению опасаясь, чтоб я, по отбытии их, не собрал за ними погони. Один из сих злодеев, будучи недоверчивее и лютее прочих, хотел меня умертвить испущением на меня стрелы, но в самое то время, вскричав преужасно, пал мертв. Я и товарищи его весьма сему удивились, и, обогревшись, увидели мы скорпию, которая его в самый тот миг ужалила, когда он натягивал на меня свой лук. Сия пресмыкающаяся, отползши потом от нас несколько шагов, вдруг встрепенулась и, превратясь в ворона, от нас улетела. У страшась сего чудного приключения и услышав едущих шум, разбойники меня оставили и той же минуты от меня сокрылись. Но при всем том я бы остался тут жертвою либо зверей, либо глада, когда б сей самый ворон, избавивший меня под видом скорпии от смертоубийцы, не привел тебя ко мне на избавление, великодушный князь, ибо я приметил, что он непрестанным своим летанием туда и сюда привлек вас всех в пагубное сие для меня место. Вот вся моя история, — сказал он по сем Богославову сыну, — о которой тебе угодно было от меня уведать.
После сего Остан паки принялся благодарить Светлосана и объятиями своими доказывать ему усердие свое и приязнь, напротиву чего и другой равномерным образом старался ему ответствовать. По сказании друг другу равных учтивостей, просил древлянин Славенского князя рассказать ему подробно и о своих приключениях, которые были ему виною путешествия его в Индию, в чем Светлосан немедленно его и удовольствовал. По окончании его истории, рассуждали они все совокупно, куда им надлежит прежде ехать, и по нескольких словопрениях усоветовались они побывать у всех славных прорицалищ, дабы от них уведать, где сыскать и как победить Карачуна. По низложении ж сего страшного врага, обещал Славенский князь Остану возвратить древлянский престол вооруженною рукою, но неисповедимое в судьбах своих небо инако случай сей расположило.
Во время сих их рассуждений и предприятий солнце начало спущаться в океан, а небо покрываться мрачными и пространными облаками, которые угрожали путешественникам престрашною бурею. Чего ради, желая отвратить от себя ее нападки, понудили они коней своих поскорее бежать, дабы заблаговременно, сыскав ночлег, укрыться от непогоды. Но однако ж намерения своего совершить они не успели: буря предупредила оное и ужасными ветрами и мраком, соединенными с престрашным громом, с беспрестанным сверканием молний, с пресильным дождем и градом, сокрыла от очей их дорогу. Испужанные их кони сим беспримерным волнением природы весьма рассвирепели и помчали всадников своих туда, куда влекло их стремление и страх. Сколько славяне сил своих ни прилагали, дабы удержать устрашенных сих животных, но они, закуся удилы, разбежалися с седоками своими в разные стороны. Наипаче Светлосанов конь, будучи прочих сильнее и упрямее, умчал его тотчас у прочих из вида и, заблуждая с ним в темноте, носил его по долинам, горам и лесам, будучи непрестанно подстрекаем ударами грома и блистаниями молний.
Напоследок, по прошествии уже целой ночи, когда буря стала утихать и солнечные лучи освещать и согревать землю, конь его остановился в пространной долине, будучи весьма утомлен. Светлосан, лишась подобно сил своих, слез с коня и пустил его, стреножа, пастися по полю, а сам бросился в траву, чтоб получить себе между тем некое отдохновение. Однако ж весьма долго не мог заснуть, будучи тревожим мыслью о своих сопутниках и страшась потерять их в такое время, когда они были ему весьма нужны. Напоследок восшедшее солнце, начав испущать жарчайшие лучи и ослабив утомленные его члены, склонило нечувствительно ко сну, который был ему весьма нужен, по толиком его изнеможении.