Но это в любом случае было куда более удобно, чем вгрызаться в промерзшую землю лопатами. Да и обнаружить трупы теперь было, мягко говоря, затруднительно: это не пара метров рыхлой земли в импровизированной могиле, это метров пять, а то и больше, вглубь мёрзлой почвы, пронизанной корнями деревьев, да ещё и без каких-либо следов наверху. Попробуй, отыщи.
Бегло осмотрев вещи охотников и не обнаружив ничего особо выделяющегося, мы поступили с трофеями абсолютно так же, как с телами. Ну не тащить же их с собой? У нас и так веса за плечами хватает. Ладно если б было что-то полезное или дорогое, а так… у них даже денег толком не было — видимо, охотники просто не брали их с собой в поход. Пусть и немного разочаровывающе, но довольно логично — кому они нужны в лесной глуши? Орехи у белок выторговывать?
Покинув место битвы, мы ещё добрых пару часов двигались в густых сумерках, подыскивая подходящее место для ночлега. Наконец, наткнулись на практически идеальное место: небольшую пещерку у корней дерева. Уходящую под небольшим наклоном вниз полость то ли когда-то вымыли весенние ручьи, то ли её выкопал в одну из зимовок кто-нибудь вроде местных медведей, после чего покинул и забыл о её существовании… В любом случае, миниатюрная по сравнению со стволом исполинского дуба яма была свободна, спокойно вмещала всю нашу группу и прикрывала нас сразу с трех сторон. Внутри было тихо, чисто и на удивление сухо. Никаких следов животных крупнее мышей, сколько ни вглядывался, я не увидел. Пол пещеры был устлан слегка влажной опавшей листвой, стены и свод пещеры, аркой вздымающийся на добрых пару метров, были укреплены мелкими корнями, а стоило нам разместиться внутри, как стало заметно теплее. В основном — потому что утих пронизывающий влажный ветер, сопровождавший нас все последние дни. Но… это касалось только меня, с не по дням, а по часам растущим сопротивлением Холоду. А вот мои спутники явно продрогли насквозь.
— Может, разведём костёр? — с мольбой посмотрела на меня Энигма, кутаясь в широкий плащ. Последний от холода особо не спасал — мокрый, тяжёлый, из-за регулярно начинающейся ледяной мороси он пропитался влагой практически насквозь.
Я с некоторым сомнением взглянул на дрожащую от холода девушку, перевёл взгляд на синеющие губы брата и тяжело вздохнул:
— Давайте. Только осторожно и… Риман, у тебя же был навык магии Воздуха? Сможешь соорудить что-то вроде того купола, который был у охотников? Чтобы запах дыма снаружи не чувствовался?
— Постараюсь, — прикинул что-то в уме брат. — Правда, не думаю, что получится держать его всю ночь.
— Хватит и пары часов. Погреемся, обсушимся и потушим, — я повернулся к Энигме. — Соберёшь хворост? Я пока помедитирую и заполню накопитель, чтобы Риману точно маны хватило.
Девушка с явным облегчением на лице кивнула и, скинув холодный и мокрый плащ, вылезла из пещеры, тут же слившись с темнотой снаружи — даже моё Ночное Зрение не помогло отследить направление, в котором она убежала. Иногда её навык скрытности удивлял даже меня.
К тому моменту, как Риман накидал пусть и не особо оптимальную, но рабочую рунную цепочку, Энигма вернулась с охапкой хвороста и парочкой веток толщиной в мою руку. Я тоже давно закончил с восстановлением маны, успел притащить пару коряг, чтобы не сидеть на голой земле, и, когда Риман поднял голову от записей, протянул ему накопитель. Тот, не глядя, забрал его и, пробормотав себе под нос пару слов, взмахнул руками. Вокруг нас по воздуху прошла заметная даже в ночной тьме рябь. Секунда, другая — и брат, расслабившись, повернулся к нам.
— Можно разжигать.
Я молча повернулся к костру, сложенному шалашиком в центре пещеры, и, направив на него ладонь, прошептал слово-ключ. Огненный поток, с гулом вырвавшийся из моей ладони, нехотя облизнул мокрые ветки, мгновенно начавшие исходить паром. Подержав струю огня секунд пять, я отрубил подпитку маной и с облегчением уселся у начавшего разгораться огня. Риман с Энигмой, толкаясь локтями, тоже быстро пододвинулись поближе, протянув руки к пока ещё совсем небольшому пламени.