Выждав мгновение, я резко шагнул вперёд, прочертив самым кончиком меча кровавую полосу по открывшемуся в очередном замахе запястью орка. В обычной ситуации даже этого было бы достаточно, чтобы резко ослабить все его следующие удары — я явно сумел задеть сухожилия, а одной рукой такой тяжеленной секирой не больно-то помахаешь. Но меч-то артефактный…
От мощного удара электричеством орк выгнулся, задрав голову к небу. И я тут же воспользовался выпавшим шансом: сделал ещё один шаг и вбил клинок снизу вверх в его подбородок.
И тут же отпрыгнул назад, рывком выдирая меч из головы противника. Дзз-занннг! Клинок второго орка, успевшего немного проморгаться, вместо моей шеи встретил на своём пути сталь меча. Правда, позиция и хват были откровенно неудачными, так что я смог удержать меч лишь благодаря своей недюжинной силе. В ушах словно наяву послышался насмешливый голос Авиндаля:
— Опять выкрутился за счёт везения и характеристик. Был бы твой противник чуть сильнее — и твой меч уже улетел бы в кусты.
— Не всем же брать умением, — невольно пробормотал я под нос.
И, не обращая внимания на проскользнувшее на лице орка удивление — ещё бы, противник решил посреди боя поболтать сам с собой — ударил. Просто, грубо, без изысков. Наискось, схватившись за рукоять обеими руками. Нет у меня сейчас времени плести замысловатую вязь финтов и обманок. Орк, кажется, удивился ещё больше — и просто подставил меч под мой удар. Слегка под углом, чтобы дать моему мечу соскользнуть по клинку его бастарда. Импульс. Едва удержав рукоять, рванувшуюся от отдачи из рук, я по инерции развернулся на пятках. Бросив взгляд на обезглавленное тело под ногами, лишь хмыкнул. На лице орка так и застыла маска удивления: он попросту не успел понять, что произошло. На всякий случай глянул на свой клинок и поморщился. Мелкая, но заметная щербинка на лезвии ясно говорила о том, что не стоит повторять этот трюк чересчур часто. Артефакт, конечно, зачарован на дополнительную крепость, но для того, чтобы рубить чужую сталь, не особо предназначен.
— Чисто! — крикнул сверху Риман.
Я задумчиво потёр раздражающую клочковатую щетину на щеке. Имеет ли смысл ждать Арр’так Каруна? Или он умнее, чем кажется, и не покажется, пока не спустятся все трое? Или он вовсе отстал от нас и плюнул на преследование, а мы и не заметили?
Ладно. Раз на ловца зверь не бежит — не будем испытывать судьбу.
Пробежав утихающий буран насквозь, я нырнул в тень и оттолкнулся от земли.
— Да хорошие у нас были условия. Охрана, конечно, всегда поблизости мелькала, но все с уважением относились. Хороших специалистов везде ценят, — смущённо рассказывала мама, переводя взгляд с меня на Римана и обратно. Никак не могла привыкнуть, что её спокойные и мирные дети превратились в… нас. И дело было даже не в том, что мы выросли, повзрослели, обзавелись шрамами, а я ещё и раздался в плечах чуть ли не больше, чем отец. Скорее в том, что в наших глазах то и дело мелькали отблески опасной стали. В том, что наши повадки — постоянный осмотр округи в поисках опасностей, плавные, текучие движения, кажущаяся расслабленность, готовая в любой момент обернуться взрывом — были повадками воинов, а не беззаботных горожан или ленивых стражников. Ну и, конечно, в том, что мы вдвоём уничтожили целый отряд её охраны.
К счастью, саму битву она не видела — Энигма закинула её ровно на ту ветку, которую я указал, так что большая часть поля боя была закрыта от неё толстым стволом дерева. Но ей хватило звуков и беглого взгляда на последствия стычки.
Мы сидели на толстой ветви рядком, как нахохлившиеся синицы, свесив ноги вниз. Несмотря на то, что все были крепко привязаны веревками, мама заметно нервничала и старалась не смотреть вниз, предпочитая бросать взгляды то влево, то вправо — на меня и Римана, сидевших по бокам. Энигма, проявив немного такта, сидела поодаль и медитировала, дав нам возможность пообщаться.
Закончив расспросы мамы, я невольно вздохнул и, подавшись вперёд, обнял её и уткнулся лбом в её плечо. Внутри слегка разжалась тугая пружина, которую я и сам не замечал последние два года. Теперь ещё отца бы с Кирой вытащить… и добраться обратно до границы…
С другого бока к матери так же безмолвно привалился Риман. Так мы и сидели, в полной тишине, добрых минут пять. Наконец, разомкнули объятья. Мама, слегка улыбнувшись, так же молча потрепала нас по волосам. Пригладила некогда аккуратную прическу Римана, давно превратившуюся в грязные слежавшиеся лохмы за долгие дни скитаний по лесам. Легонько провела ладонью по моей коротко стриженной макушке, так и не успевшей толком обрасти после периода вынужденного лысого существования. Я невольно зажмурился от давно забытого, но такого родного прикосновения. Наконец, вздохнул, и нехотя открыл глаза: