Открыв глаза, я привстал с ветки и оглядел нашу компанию. Энигма всё ещё медитировала, и я едва удержался от того, чтобы поправить её — в уголках глаз и на лбу девушки от напряжения проступили морщинки, чётко видные даже в лунном свете и полутьме леса. Учитывая, что полное расслабление лицевых мышц — одно из немногих общих требований для любого варианта медитации… я вздохнул и покачал головой. Потом скажу, не буду сбивать её. Отец с мамой сидели, привязавшись к ветке и, прижавшись друг к другу, о чём-то негромко переговаривались. Кира задремала, привалившись лбом к отцовскому плечу. Риман же… увидев, что я открыл глаза, он как-то резко встрепенулся. Я вопросительно поднял бровь. Брат молча отвязался, нырнул в тень и спустя мгновение уже сидел рядом со мной.
— Надо поговорить.
— О чём? — осторожно уточнил я. Что-то не нравится мне его выражение лица. Как будто-то он хочет сказать нечто неприятное.
— Ты главный в этом походе, Грег, и я не ставлю это под сомнение…
— Так, давай сразу вываливай, — поморщился я. — Не надо вот этих ваших экивоков столичных.
Риман отвёл глаза и резко выдохнул:
— Надо вернуться и вытащить Зигфрида и Ятрею. Пожалуйста.
Не став отвечать сразу, я задумчиво побарабанил пальцами по ветке. Почему он так резко изменил своё мнение? Потому что… поговорил с отцом и Кирой, очевидно. И Кира, узнав, что брат сам из Щита и Кинжала, радостно поведала о его коллеге…
— Ваш внутренний кодекс чести, да? — рассеянно уточнил я.
— Да. Я не могу бросить брата по кинжалу. Более того, судя по описанию родителей, я знаю этого Зигфрида. Он учил одного из моих наставников, и он более чем достойный человек.
— Но, видимо, не маг. Иначе и сам бы выбрался, с таким-то опытом.
— Не маг, — качнул головой брат. — Но боец отменный. Даже сейчас.
— Дерьмо, — тоскливо сказал я.
— Оно самое, — отвёл глаза Риман.
— Они замедлят наше продвижение раза в два, не меньше.
— Да.
— Энигма ещё не восстановила ману, так что идти придётся нам с тобой.
— Да.
— Это поставит под риск не только нас — плевать, нам не привыкать — но и родителей с Кирой.
— Да.
— Ладно, — я тоскливо посмотрел вверх, на едва пробивающийся сквозь крону дерева свет трёх лун. — Мне до следующего ранга Реки уже немного осталось, глядишь, вытянем… Молись Фортуне, брат. Если нам сейчас что и пригодится, то именно удача.
— А ты?
— Я тоже… помолюсь.
Фортуна благосклонно принимает твой дар! Отношение Фортуны +8!
Скорость роста характеристики «Магическая сила» увеличивается на 11,0%.
Ваша магическая сила увеличивается на 0.8!
— Не оставь нас, богиня, — тихо пробормотал я. Надеюсь, внеплановая жертва кулачного боя и парочки более мелких характеристик не окажется напрасной. Восемь лишних единиц маны — это, конечно, слёзы, но сейчас это скорее побочный бонус.
Во-первых, я наконец, опробовал новый режим жертвы, перекинув все бонусы от сброса на рост магической силы. А во-вторых… пусть и несколько специфичным образом, но помолился Фортуне. Насчёт этого я был абсолютно серьёзен.
С Риманом мы двинулись обратно в Кап Дун ровно по тому маршруту, которым возвращались с родителями. Да, лишние траты маны, но что поделать? По крайней мере, сэкономим немного времени. Которое потом с лихвой потратим, чтобы восстановиться прямо в доме травников. Но лучше уж так, чем рисковать и двигаться с Риманом по земле.
Вынырнув из теней прямо перед задней дверью дома, вламываться внутрь мы не стали. На этом настоял Риман — мол, на незнакомцев, тайком проникших в дом, Зигфрид может отреагировать чересчур резко. Осторожно постучались. И ещё раз. И ещё. Наконец, из-за двери послышался негромкий хриплый голос, смахивающий на карканье вороны:
— Вы кто такие, птенчики? И чего вам двоим надо от безобидных травников?
Я невольно вскинул брови: а старикан-то хорош. Мало того, что перемещается по дому абсолютно бесшумно — я не услышал изнутри ни единого звука до того момента, пока он не решил заговорить, — так ещё и, прежде чем идти к двери, прошёлся по дому, чтобы выглянуть и посмотреть на нас из окна в правом крыле. И всё это, опять же, бесшумно, незаметно для нас и вдобавок очень быстро — мы успели простоять на крыльце считанные пару минут. То есть, скорее всего, он и проснулся от первого же тихого стука в дверь. Мои размышления прервал Риман — тот наклонился к щели между дверью и косяком, и прикрыв рот ладонью, прошептал что-то длинное и неразборчивое. На самой грани восприятия я услышал лишь обрывки в виде «…когда начнётся жатва…» и «…шестой увидит гнев…». Едва подавив смешок, я поднял глаза к небу. Секреты Канцелярии, ясно.