Она была прекрасна. Она была чудесна. Она была восхитительна, обворожительна, уникальна. Она околдовала, очаровала, приворожила его, не применив, однако, никакой примитивной магии, никакого заурядного волшебства.
И он последовал за ней, в Поднебесный Замок, чтобы подарить ей любовь и ребёнка. Пошёл, потому что пообещал.
Но обещал он и кое-что иное. Самому себе. Рыцарь сказал, молча, про себя: я вернусь. Должен вернуться. Потому что Земной Град не может без меня. Я обязательно вернусь.
А значит, так наверняка будет. Поскольку обещания свои Рыцарь Янтарные-Очи всегда выполнял.
3. Золотой Король
У Золотого Короля, правившего Яркой Страной из Изумрудного Дворца, что в Земном Граде, была жена невообразимой красоты. Он звал свою Королеву Берисинией. Это имя носила богиня любви и плодородия, обитавшая на самом верху, на Многокилометровом Пике Сапфировой Горы, в окружении только волшебных птиц, и то не всяких, да облаков. Королева же называла супруга Мой Король, и не было во всём Граде пары более счастливой, чем они.
Королева обладала статью мифической нимфы, музы. Эта невероятная женщина будоражила кровь правителя и вдохновляла его на новые подвиги и решения. Стройная, будто статуэтка той самой Берисинии, Королева одной позой, одним жестом, одним поворотом головы могла заставить любого, кто смотрел на неё, задохнуться от желания, восхищения, любви.
Королева обладала бездонно-небесными, синими очами. С виду, два кусочка льда в обрамлении длинных, шёлковых ресниц, но сжигающие страстью, испепеляющие соблазном глядящего в них мужчину. Два нестерпимо жарких солнца, спрятавшиеся за завесой насыщенной синевы.
Королева могла заполучить любого, кого бы захотела – не властью даже, а, прежде всего, красотой, - но любила лишь мужа, отдавалась только ему, мечтала быть и жить с ним одним: и для него, и ему в помощь, и во благо двух прелестных детишек, мальчика и девочки, которых родила супругу.
Королева обладала пепельно-светлыми, почти белыми волосами. Королева обладала округлой грудью с густо-розовыми озёрцами сосков. Королева обладала точёной шеей, тонкими руками, стройными ногами. Королева обладала резными бёдрами. Любой, увидевший её, мечтал о ней всю оставшуюся жизнь. Художники рисовали тысячи, десятки тысяч её портретов, поэты воспевали Королеву в миллионах восторженных стихов, скульпторы ваяли бесчисленные изящнейшие статуи неописуемо прекрасных нагих женщин, в которых без труда – по изгибу тела, томному взгляду, мягким линиям ног и рук – угадывался животворный источник вдохновения.
А когда наступала ночь и даже Королю с Королевой пора было отдохнуть от дел мирских, от заботы о Стране и её жителях, высокородная чета уединялась в спальне и, под романтичный свет свечей, в интимной тишине, нарушаемой лишь многозначительными вздохами, делила ложе. О всевышние, всемогущие боги, как он любил обнимать её, целовать, дарить ей ласку, наслаждение – всего себя! И она отвечала тем же, единственному счастливцу, видевшему и познавшему эти груди-фантазии, эту нежную сказку ягодиц, эту манящую неизбежность разгорячённого, казалось всепоглощающего лона…
Да, не было счастливее пары: достойнее, мужественнее, умнее супруга и обворожительнее, желаннее, прозорливее жены.
Но затем в окрестностях Града объявились разбойники, бандиты, которыми руководил Одноглазый Атаман. Узрев из чащи обнажённую фигуру Королевы, вышедшей погреться под лучами ласкового, утреннего солнца на тайную, видную только из глубины леса веранду, Атаман потерял голову от желания, как случилось бы с любым на его месте.
Он пытался забыться, понимая, что Королева никогда не согласиться быть с ним или хотя бы подарить ему одну-единственную ночь. Да и одной ночи для него будет ничтожно мало! Нет, ему не стоит и мечтать похитить её, сделав своей.
Он пытался уходить в другие мысли, обдумывать планы новых грабежей, нападений, убийств и изнасилований, строго-настрого запретил себе возвращаться в бесконечную и бесконечно жестокую безнадёжностью страну фантазий… Однако ничего не помогало. Каждый день видел он перед собой божественную фигуру, представшую перед ним словно в ярчайшем, несбыточном сне. Слышал бархатный, певучий голос, который, на собственную беду, впервые уловил с помощью миниатюрного хитроумного прибора, созданного учёным из его шайки, - уловил, когда Королева отдавала приказания слугам, отдавала нежнейшим, точно патока, но сильным и уверенным, будто суть богини любви Берисинии, гласом, никого не стращая, никого не соблазняя, ни у кого не вызывая отвращения либо чего-то иного, столь же неприятного, мерзкого, не сочетаемого с ней, с её личностью, душой, телом. Атаман чувствовал исходящие от Королевы флюиды, представлял сводящие с ума запахи цветов, что наверняка впитывались в бархатистую, атласную кожу и окружали это воплощение небесной прелести. Не было ночи, чтобы он не метался в постели, в полубреду, выкрикивая сонно, сладострастно, отчаянно: «Королева! Королева! Королева!..»